Она была так ужасна, что у меня нет слов…

Но Гена рассудил по-другому. Побегав по потолку дня два и повырывав у себя половину волос, он выпил литр валерьянки и принес Саше в подарок десять баночек с фолиевой кислотой, оставшихся в наследство от недавно родившей сестры. "Пойдешь на УЗИ, меня позови", – буркнул он смущенно и растворился в дверном проеме. Видимо, это тоже был момент из общения с многоопытной сестрой.

Саша пожала плечами и со всем согласилась. Гена героически попытался оплатить УЗИ, но оно оказалось бесплатным в женской консультации. Витаминами до конца жизни Сашу обеспечили родители. Фрукты регулярно приносили сердобольные соседки по общаге и мы с Катей. "Чем еще я могу быть вам бесполезен?" – патетически завывал Гена, вырывая еще три четверти волос от неспособности найти себе место в жизни матери своей будущей дочери. Нет, Саша его не прогоняла, но и "мужыком" рядом с ней он себя не чувствовал.

Саша ни в чем не нуждалась, даже в деньгах. Она писала рефераты на заказ и была востребована круглый год, даже, как ни странно, летом. Возможную сложность представляла коменда, но и с ней Саше удалось договориться, презентовав очень убедительный конвертик. Гена же страдал от собственной невостребованности.

Ближе к рождению Надежды судьба, наконец, развернула свою гузку на несколько градусов, и Гене удалось раздобыть детскую кроватку и какие-то пеленки с чепчиками, все это, как вы уже догадались, было предоставлено уже прошедшей сей путь сестрой. "Спасибо", – сказала Саша. "Спаситель мой", – услышал Гена. Расправил плечи. Гордо поднял голову. Покопался в своем внутреннем мире и нашел там силы устроиться на ночную работу. Начал добывать памперсы.

Саша погрузилась в материнство, как в нирвану, совершенно опровергая жуткие истории о послеродовых депрессиях, маститах, циститах и прочих женских ужасах. Она была совершенно счастлива в своем новом статусе и никогда не стремилась переложить заботы о дочке на ахающих вокруг подружек, всегда готовых подменить ее на пару-тройку часов. Иногда мне казалось, что она вообще нас рядом не замечает, всем своим существом следя за спящей или хныкающей Наденькой.

А вот Катя замечала многое. И однажды заметила кое-что даже слишком многое. Наде было уже месяца три, она давно перестала выглядеть как кусок мяса с рынка, черты лица обрели выразительность, и Катерина все чаще вглядывалась в них, пытаясь понять, кого же девочка ей напоминает. И вот однажды, когда Надя скорчила особенно гнусную рожицу, собираясь зареветь, Катю вдруг осенило.

Помните Борю с первой страницы? Он торчал там в Сашиной комнате, аки ружье в пьесе Чехова. Так вот эта сволочь выстрелила! И как точно выстрелила! Всем (кроме Саши) вдруг стало очевидно, кто Надькин отец. Имея перед глазами Гену в качестве положительного примера, Катя решила осчастливить и Борю тоже, ведь каждый мужчина самоутверждается в собственных детях. Для начала она послала ему письмо счастья с фотографией дочери – прямо в конверте и прямо по почте. Не дождавшись никакой реакции и привычно послав проклятия в адрес Почты России, Катя обманом заманила ничего не подозревающего юношу в Сашину комнату, и там предъявила ему дочь во всей красе. Тут даже до Саши дошло, кто на ком стоял. Она было начала удивляться и попыталась вспомнить, как же так получилось, но вспомнить получалось только то, что молочная кухня завтра работает до десяти утра, ибо суббота, а вся эта толпа друзей, сочувствующих и Бори в ее комнате мешает им с дочкой спать. Поэтому она всех выгнала, и остатки скандала проходили уже в коридоре.

В коридоре выяснилось, что евг'ейский бахуг' Бог'я собиг'ается в Изг'аиль, и в его планы совершенно не входит какая-то там гойка, тем более, если ее папа не является Президентом России. Всей общагой ему доказывали сначала что дочь именно его, а не предыдущего Гены, потом что это легко доказать, проведя анализ ДНК, затем что мужчина должен нести ответственность за свои поступки и последним пунктом – что никакой Израиль ему не светит, если Саша подаст в суд. Саша все это время мирно спала в своей комнате. Когда ей донесли подробности скандала, она только сказала презрительное "Пффф" и больше никогда к этой теме не возвращалась. Боря свою ДНК тоже больше никогда в эту общагу не приносил.

Тем временем неотвратимо приближался праздник Новый год. Гена много работал, потому что задумал нечто грандиозное. Грандиозное продавалось в ближайшем ювелирном магазине и было торжественно вручено Саше под бой вторых курантов в жизни этих двоих. "Выходи за меня", – пискнул немногословный Гена и покраснел. Оказалось, что в предновогодних хлопотах про Гену все забыли, и как-то никто не догадался ему сообщить, что он не только совсем бесполезен, но и вовсе не причастен.

– М-м-м… – промычала озадаченная Саша.

– Тебе надо подумать, – понимающе кивнул головой Гена.

– Да нет. Это тебе надо хорошо подумать, – припечатала жестокая Саша и выложила ему все результаты проведенного Катей расследования.