Она была в Париже

– Где ты так ловко научился управляться с этими приборами? Я так долго училась держать вилку в левой руке …

– Важен не сам навык, а уверенность, с каким вы им пользуетесь …

– Ты была вне конкуренции, – говорил ей Джон, целуя ее и лаская, – Все женщины там тебе в подметки не годились.

– Американец сказал бы – ты выглядела на миллион долларов …

– Так дешево?

В своих прогулках по городу они никак не могли привыкнуть к толпам туристов – они были всюду, и чтобы отделаться от их общества нужно было уходить в тихие улочки, но и там то и дело …

– Негры и китайцы были в городе всегда, но среди туристов их раньше не было!

Они неспешно продвигались, направляясь к набережной.

Набережная Сены так и кишела группами туристов.

Большинство покорными стайками дисциплинировано следовали за своими экскурсоводами и слушали их, но были и группы самостоятельные, которые двигались неуправляемо и мешали организованным туристам.

Правда, таких групп было не так много, они были небольшими и обычно собирались около каких-либо достопримечательностей.

Вот и тут, напротив Эйфелевой башни остановилась небольшая группа шумных молодых людей.

– А ведь это русские, – вполголоса сказал Джон.

И увидел знакомое лицо.

«Внимание!» просигналил он Тоне.

Остановившись, Джон поднял фотоаппарат и стал выбирать кадр с Эйфелевой башней. Негромко сработал затвор, а потом аппарат повернулся в его руке, и Джон сделал несколько снимков, по ходу съемки меняя фокусное расстояние.

«Пойдем прямо сквозь группу. Скажешь мне, что скорее всего это русские – их всегда можно узнать …»

Эта пара в шортах и бейсболках не спеша шла вдоль набережной.

На плече мужчины висел японский фотоаппарат, а женщина обхватила его руку и прижалась к нему.

– Дорогой, а это наверное русские! Их всегда легко узнать по громким крикам и такой немодной одежде … – проходя сквозь расступившуюся группу негромко сказала женщина.

– Слышали? – сказал худощавый черноволосый парень, когда пара уже отошла от группы. – Слышали, что сказала эта американка?

– Почему американка?

– И что же сказала эта герла?

– Так на английском языке говорят только настоящие американцы. Она сказала, что русских всегда можно узнать по крику и немодной одежде …

А Джон и Джай отошли к парапету, полюбовались на причаленные баржи.

– Извини, Тонечка.

#Полина? Прости, срочно.

#Привет, путешественник. Слушаю.

#Нужно срочно установить, где в данный момент находится Борис Сыромятников из группы профессора Шнурпа.

#Я правильно поняла – Шнурпа? Сейчас свяжусь.

#Привет, милая. Целуй Сему.

Рано утром начальнику первого отдела института позвонил его куратор из комитета.

– Я из машины. Выйди на проходную, я подъеду минут через десять.

Не оформляя пропуск и не предъявляя документы приехавший в сопровождении начальника первого отдела проследовал к нему в кабинет.

– Мне нужно поговорить с сотрудником вашей организации Борисом Сыромятниковым.

Оказалось, что данный сотрудник находится в отпуске, и даже в турпоездке в Хорватию.

– Он, что, не имеет допуска к материалам?

– Но это всего лишь Хорватия, да и в группе двое наших сотрудников!

– По возвращении их отчеты немедленно ко мне!

А ночью Свиридов «исчез» с супружеского ложа, извинившись перед Тоней.

Разыскать интересующего его молодого человека по фамилии Сыромятников было несложно, «прокрутить» время и заснять – хорошо японский фотоаппарат подвернулся кстати! – тоже труда не составляло.

Сложнее было отследить связи Сыромятникова и установить время контакта со связным, но оказалось, что это еще впереди.

И после того, как Сыромятников отлучившись в туалет и передав там кассету полному арабу, вернулся за столик к своим товарищам, араб уже не выпадал из поля зрения Свиридова.

Тоня спокойно читала книжку, охраняя сон мерно дышащего Свиридова.

А араб, покрутившись по городу, вернулся в посольство под звездно-полосатым флагом и собрался доложить резиденту о факте передачи информации, но …

Араба через некоторое время нашли мертвым, а кассеты при нем не было.

Свиридов снял информацию из сознания араба.

Кассета, помещенная в полиэтиленовый пакет, уже лежала в номере американцев Джона и Джай.

А утром кассета оказалась в городе недалеко от Москвы на туалетном столике Мари с запиской «Спрячь до моего возвращения. Свиридов.»

А Джон проснулся и набросился на еду, заказанную в номер.

И в этот день они тихо погуляли в парке неподалеку от отеля.

– Прости меня, Джай! Я не виноват, но все равно прости!

– Джон, дорогой, не забивай себе голову всякой ерундой! Дыши – здесь такой чистый воздух! Когда еще мы с тобой вот так спокойно сможем погулять … да еще по Парижу!

– Послушай, Джай, дорогая. Вот что писал старина Хэм.