Она читала на ночь

– Уходи! – бросила она Ганне, не открывая глаз. – Я все сказала. Больше не вижу ничего.

Ганна не помнила, как добралась домой. Слова Михеевны о ее любви к Филиппу жгли огнем, стесняли дыхание. Она чувствовала себя преступницей, застигнутой на месте позорного деяния. Господи! Да что же это за беда такая?!

– Тебе плохо, Ганна? – спросила Юлия Марковна, открывая ей двери. – На тебе лица нет! Надо было не ходить в село, а лежать. Я же говорила!

Ганна не смела глаз поднять на хозяйку. Она прошмыгнула к себе в комнату и со стоном повалилась на кровать. Михеевна вскрыла тот нарыв, который Ганна старательно прятала от себя и от других. Наверное, она права, и Ганна полюбила Филиппа Алексеевича, принимая это незнакомое ей чувство за дружеское расположение или родственную связь. Разве Ганна не считала себя членом семьи Чигоренко? Разве она не принимала близко к сердцу все, что касалось и касается Филиппа и Юли? Она ошибалась. Восхищаясь хорошим отношением хозяина, его ровным, спокойным характером, красивой внешностью, Ганна думала, что испытывает к нему обыкновенную человеческую признательность…

– Ганна, выпей вот это. – Юлия Марковна подошла к ее постели со стаканом и ложкой. – Тебе сразу станет легче.

– Нет. Не надо… Я хочу уйти от вас! – сквозь слезы выдавила Ганна и отвернулась. – Совсем уйти.

– Да что с тобой? Прими лекарство, – хозяйка протянула ей ложку с какой-то жидкостью. – И запей водичкой.

Ганна послушалась. Ей хотелось как можно скорее остаться одной.

– Ну, теперь ложись и постарайся уснуть.

Юлия Марковна задернула шторы и тихо вышла.

– Господи! Прости и помилуй! – шептала Ганна, давясь слезами. – Прости и помилуй…

Она так и заснула, не сообразив как следует, в чем же заключается ее грех.

Наутро Ганна проспала и вышла из комнаты только к одиннадцати.

– Тебе лучше? – спросила Юлия Марковна. – Садись, выпей со мной чаю.

– Я хочу уйти от вас, – упрямо повторила Ганна, разглядывая меховую опушку своих тапочек. – Взять расчет.

– О боже! Ганна, нет! Неужели ты хочешь оставить меня в такую… в такое трудное время? Только не это!

Юля впервые открыто признала, что у них в семье не все в порядке. Она привыкла к Ганне и не понимала, чем та недовольна. До сих пор все шло хорошо, и вдруг…

– У меня хата разваливается без хозяина, – выпалила Ганна первое, что пришло в голову. – Где мне прикажете век доживать?

– Какой век? Ты же еще молодая женщина. Если тебе нужно дом отремонтировать, я тебе денег дам. Ганна…

– Нет, и не уговаривайте!

Все же Юле удалось уговорить Ганну остаться. Делу помог Алешка, который вцепился в нянькину юбку и разразился таким оглушительным ревом, что сердце Ганны дрогнуло. В конце концов, Господь послал ей испытание, и она должна с честью его выдержать. А бежать сломя голову ей не пристало.

Ганна заварила валерьяновый корень и начала принимать отвар по столовой ложке три раза в день. Эта ударная доза помогала ей как-то держаться. Самое страшное было находиться рядом с Филиппом.

К счастью, господин Чигоренко, озабоченный своими проблемами, не обращал на Ганну внимания. Зато она замечала каждую мелочь. Особенно малейшие нюансы в настроении Филиппа. Вот и сегодня он явился с работы сам не свой.

Ганна не знала, что Филипп звонил Ксении и она отказалась встретиться с ним. Он все же поехал на городскую квартиру в надежде, что она придет. Но Ксения не пришла. На телефонные звонки она тоже не отвечала. Филипп подъехал к ее дому. Начинало смеркаться. Окна квартиры Ксении оставались темными.

Он простоял у ее подъезда около часа; нервно курил, ломая голову, что могло произойти. Так ничего и не дождавшись, Чигоренко поехал домой, за город. Ему не хотелось никого видеть, особенно Юлю. Чувствуя свою непоправимую вину перед ней, он начинал ее ненавидеть. Она была той солью, которая разъедала его рану.

– Ужинать будете? – спросила Ганна, когда Филипп вошел в кухню.

– Нет, – ответил он. – Дай водки!

Она молча поставила на стол бутылку и стопку.

– Если бы ты знала, как мне тошно! – с отчаянием сказал Филипп.

Он выпил не закусывая и снова налил. На кухню вошла Юля. Она села рядом с мужем и прижалась к его плечу.

– Юля! – Филипп хотел отодвинуться, но сдержался. – Иди спать.

– А ты?

– Я лягу в гостиной.

– У тебя что-то случилось? На работе?

Ее глаза наполнились слезами. Филипп медленно закипал. Несчастный вид Юли действовал ему на нервы.

– Все в порядке! – громче, чем следовало, сказал он и резко поднялся. – Все хорошо. Иди спать, прошу тебя!

Глава 23

Каждый раз, открывая «Сиреневый аромат ночи», Ксения думала о том, что будет, когда книга закончится. Можно было прочитать роман за два-три дня, но Ксения растягивала удовольствие. Ее путешествие в иные миры становилось чем-то вроде снов наяву. И она с трепетом отдавалась во власть этих снов…