Она что-то скрывает

Ну надо же, из Лондона меня достала.

А я-то, проводив свекровь в аэропорт, ощутила себя в полной безопасности. Расслабилась.

– Да, Юлечка, не забудь протереть листья пальмы. Каждый листочек. Она это любит. И ещё надо будет произвести подкормку, я вышлю тебе инструкцию по и-мейлу…

Проклятые средства связи!

Лучше бы их вовсе не было. Чтоб ни по и-мейлу, ни по телефону. Уехала и уехала. И никакой возможности переброситься весточкой…

– Юля, не сомневаюсь, ты справишься, – безапелляционно заявила Ланочка, подводя итог беседе. – Ты же умница. У тебя дома, наверное, уже всё блестит.

Безусловно.

Блестит и сверкает.

Если сильно-сильно прищурить глаза.

– Да, хорошо, обязательно сделаю, – безжизненным голосом подтвердила я.

– Надеюсь на тебя, моя дорогая…

Нонна всегда говорила, что я страшно распустила свекровь. Она у меня обнаглевшая и непуганная, как кенгуру в заповеднике. Но что же делать, ведь Ланочка – мама Никиты! Поэтому я очень трепетно к ней отношусь. А она беззастенчиво пользуется моей слабостью.

С горем я поделилась с Евой, наткнувшись на соседку во дворе.

– Что за хрень! – воскликнула она, гневно сверкнув огромными карими глазищами. И добавила парочку крепких выражений. Ева в этом деле мастер. – Пусть отжимается! Сама резвится в Лондоне, а ты будешь драить её квартиру. Какой смысл?

– Но я пообещала.

– Ну и ладно. К тому моменту, когда твоя мегера вернётся домой, там всё опять мхом зарастёт. И незачем убиваться. Скажи – помыла. И ваша долбаная квартирка сияет, как Лувр. Как она проверит – из Лондона-то!

– Врать неохота.

– Подумаешь! Ну, может, нанять уборщицу? Закажи кого-то из клининговой компании.

– Ты что?! Ланочка возмутится, что чужие люди копались у неё в доме… Ну, хорошо. Я придумала выход. Произведу лёгонькую уборочку, уборку-лайт. Так, на пару часиков. Но окна мыть и шторы стирать не буду!

– Полумеры, – пренебрежительно возразила Ева. – Свекровь всё равно останется недовольна. Зачем тогда уродоваться?

– У неё хотя бы не будет повода сказать, что я полностью проигнорировала её просьбу.

– Юля, не парься. Забей. Скажи – да, надраила, вылизала, постирала. И она будет довольна.

– Значит, снова врать.

– А ты сначала потренируйся. Чтобы голос звучал убедительно.

Письмо Веронике:

«…и пожаловаться Никите, но, естественно, не могу. Ни один мужчина не поймёт, какой это адский труд – вылизать всю квартиру, надраить кафель, паркет, постирать шторы… Тем более речь идёт о его маме, он её обожает. Как жаль убивать два дня на уборку. Но и врать, как советует Ева, тоже противно. Я и так уже капитально завралась. Слишком часто приходится это делать!..»

Ответ Вероники:

«Юля, человеческие отношения – это покер. Комбинации, построения, тонкий расчёт, ходы. Или ты, или тебя. По идее, свекровь – твоя семья, и вы должны играть на одной стороне. А на самом деле она постоянно тебя использует. Почему ты позволяешь это делать?»

На подступах к редакции наткнулась на Фёдора Полыхаева. Коллега имел вид человека, измученного то ли гастритом, то ли непрерывными занятиями кофейным сексом: лицо серое, под глазами чёрные круги. Даже хемингуэевская борода утратила былую привлекательность, не блестела, пугала неряшливостью.

– Расследую одно дельце. Ну, ты знаешь, с кем оно связано. Уже кое-что раскопал, но не сплю, наверное, неделю. Некогда, – объяснил Фёдор. Он потёр переносицу, устало прикрыл глаза.

Не угадала!

Не секс и не гастрит.

Журналистское расследование.

Зато Федя расстался со статусом пешехода и вновь обрёл крылья – я увидела рядом с бордюром его возлюбленную «Полночную звезду». Мне известно, что мотоцикл обошёлся Фёдору почти в миллион. И хотя я не понимаю, как можно ездить на двух колёсах, однако этот великолепный зверь, готовый к стремительному рывку, производит сильное впечатление. Даже когда мирно стоит на тротуаре. А уж когда зарычит…

Я попыталась выведать у Феди подробности его расследования. Что он раскопал про Богдана Гынду? Но коллега не был готов делиться секретами. Однако сам, как обычно, живо интересуется моими делами и новостями. Он осторожно втыкает щуп в мягкую почву, выискивая противотанковую мину, и аккуратно проходит метр за метром.

– Что, подруга, кинули вас с дедушкой-артиллеристом? – вдруг вспомнил Федя. – Обломили с квартирой-то?