Она — дракон. Огонь во власти льда

— Заткнись! — рявкнула она своей подруге, а потом снова повернулась ко мне. — Сейчас его здесь нет, и я побеспокоилась о том, чтобы преподать тебе урок без помех, а потом будь что будет, плевать. Единственное, что мне нужно, я уже и так потеряла… — а потом влепила мне такую пощечину, что даже звезды перед глазами запрыгали.

Я подскочила с места и схватила девушку за горло, сжимая с такой непривычной силой, что даже на какой-то момент страшно стало. Но гнев и злость захлестывали меня с головой, отрывая от земли и бросая в самые глубокие недра хранящейся ненависти.

Вокруг меня начали витать едва заметные красные искорки, становясь все ярче и ярче. Под ногами появился огненный узор, больше напоминающий магическую пентаграмму с кучей незнакомых символов. Они двигались, менялись, соединялись и образовали новые рисунки.

Брина попыталась высвободиться, но, когда увидела огонь в моих глазах, а на потом и проступающие на коже огненные чешуйки, замерла с ужаснувшимся лицом. Студенты начали расступаться, они боялись меня, и они не скрывали этого страха. А кто-то просто замирал от изумления, от того, что не верили собственным глазам.

И если сначала я пыталась взять свои эмоции под контроль и остановиться, то уже совсем скоро стало плевать на все. Почему я, сильнейшая среди живущих драконов, должна скрываться и молчать? Почему должна терпеть унижения и беспочвенные оскорбления? Я не опасна, не желаю другим вреда, за исключением тех, кто осознанно пытается навредить именно мне.

— Ты что, обладаешь духом дракона? — едва слышно прошептала блондинка, а по ее щекам скатывались слезы.

— Удивлена? — и вопросительно вздернула бровь, ухмыльнувшись уголками губ. — Что-то ты уже не так сильно уверена в себе и своих желаниях стереть меня с лица земли…

Но мою речь прервал наглый и головокружительный поцелуй Морана. Сознание словно окатили ледяной водой, а огонь тушили огромные хлопья белого снега, падающего на голову где-то с высока. Мир завертелся в хороводе ярких вспышек, а пальцам пришлось разжаться под напором мужской ладони.

Подлая и мерзкая девицы получила такую желанную свободу и так быстро покидала столовую, что чуть не врезалась в появившихся профессоров. А меня заключили в сильные и леденящие объятья, поглощая огонь злости и жар ненависти. Жадные поцелуи унимали всю боль и возвращали трезвость ума, выбрасывая в реальность.

Ну что же, теперь вся академия убедилась в том, что я принадлежу этому дракону, или, что это он уже принадлежит мне. Пока что это было под вопросом, но совсем скоро мы получим все ответы. Ну а во-вторых, я раскрыла себя, и теперь будет очень сложно как-то выкрутиться или оправдаться. Или же Моран придумает как спасти меня? Не знаю, но его искрящиеся красно-голубыми искорками глаза обещали безопасность.

Большой, но не очень веселой компанией, мы шагали в сторону местного деканата. Понятное дело, что профессора не собирались все это оставлять без разбирательств. Пока что я не была уверена, что они знали о моей истинной сущности. Слишком уж все были спокойны, и злились только из-за того, что я нарушила правило, напав на студентку и применив против нее свою магию.

Странно, почему никто не сказал, что Брина на меня напала первая? Ведь все прекрасно видели, что все это начала именно она, а не я. Но, судя по тому, как многие из тех, кто был ближе всего смотрели на меня, я вообще удивлена, как они дышать смогли, пребывая в таком страхе.

Вот только до сих пор не понимала, почему весь этот мир так боялся девушек, которые обладали духами дракона? Я ведь и правда не стремлюсь в кресло правления, оно мне триста и один год не нужно. Я просто хочу быть свободной и жить той жизнью, которую выберу для себя сама.

Но нет, они из года в год, из столетия в тысячелетия твердят, что такие, как я, самые опасные жители мира. Что нас нужно уничтожать с рождения, что мы не имеем право на существование. А потом удивляются, откуда в нас к ним ненависть?

Возможно, если бы я жила и выросла в этом мире, то испытывала бы такую же гнетущую и пожирающую ненависть и злость, как Эштон. И я сейчас его даже не оправдываю, а просто, кажется, начала понимать. Ведь когда от тебя осознанно отказывается отец, а потом еще и брат, это как-то не особо поселяет в сердце доброту.

— Осторожно, — вырвал меня из раздумий Моран, обняв и прижав к себе.

Оказывается, я так задумалась, что даже не заметила перед собой стену, в которую чуть не врезалась носом. Мы как раз остановились у дверей деканата, за которыми слышались настолько громкие споры, что даже ведущий нас профессор мялся, стоит ли туда входить или лучше собраться позже.

— Я сказал свое слово! — завопил кто-то, и дверь деканата распахнулась так внезапно, что стоящий рядом с ней мужчина чуть не получил ею по лбу.