Она его (СИ)

- У вашей дочери проблемы с наркотиками, как вы не понимаете! Она уже давно подсела на них и сейчас она собирается принять очередную дозу, большую чем обычно. Она думает, что это лекарство и считает, что оно ей помогает!

- О чем ты вообще! Что за ересь ты несешь? Моя дочь принимает наркотики? Да как у тебя язык повернулся такое о ней говорить? - гневно воскликнула Ольга Валерьевна, делая движение рукой, чтобы закрыть дверь - У моей дочери все в порядке, она гуляет с друзьями! Мне некогда слушать ваш бред! Убирайтесь!

Женщина захлопнула дверь прямо перед нашими носами. Я ошалело смотрела перед собой, пока Миша не тронул меня за плечо.

- Поехали! Нам здесь нечего делать!

Я послушно поплелась за парнем.

- Где Вика сейчас может находиться? - спросил Михаил, когда мы сели в машину.

- Не знаю! - пожимаю плечами задумчиво - В последнее время мы практически не общались. Но когда-то Вика рассказывала о том, что очень любит приходить на набережную и кормить чаек. В детстве она часто гуляла там со старшим братом.

- А где ее брат сейчас? Может стоит ему позвонить и узнать, где может быть его сестра?

- Тоже не знаю! Я с ним не знакома. Знаю только, что он взрослый, старше Вики лет на десять или больше. Он уехал толи на учебу, то ли на работу в другой город.

- Ну что ж! Давай тогда съездим на набережную. Вдруг нам повезет и она окажется там!

Миша гнал как сумасшедший. Мне было страшно, но еще страшнее было от мысли, что мы можем не успеть и случится непоправимое.

А потом произошла авария. Всю случилось очень быстро. Как я узнала позже, Миша не успел выполнить маневр на дороге и наш седан попал под колеса грузовика. Я помню лишь оглушающий удар по машине, треск, адскую боль во всем теле и темноту.

Очнулась я в больничной палате. Я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже движения головой давались с огромными усилиями. Единственное, что я могла - это двигать глазами и моргать. Первой, кого я увидела, была мама. Бедная, она выглядела очень и очень плохо: усталые глаза, впалые щеки, бледная кожа. Казалось, что я вижу перед собой женщину лет шестидесяти, при том, что моей матери был всего сорок один год.

Спустя неделю, когда я чуть окрепла, мама рассказала о том, что врачи несколько дней боролись за мою жизнь. Они сказали, что мне повезло. Полученные мною травмы были не совместимы с жизнью. Но я каким-то чудом выкарабкалась. Врачи говорили, что возможно я не смогу ходить, но и в этом мне повезло - после травмы позвоночника на спине остался длинный, безопасный шрам, но возможности ходить я не лишилась.

Бедному Мише повезло меньше, в этой аварии он лишился левой ноги, оставшись на всю жизнь инвалидом. Я несколько дней не могла прийти в себя после этой новости, ведь это я втянула парня в историю Вики, из-за меня он не мог вести прежний активный образ жизни.

Но самое ужасное было то, что Виктория погибла. Мы не успели ее спасти. Мама рассказала, что ее тело нашли в воде, неподалеку от берега. Вскрытие показало, что перед смертью девушка употребила запрещенные вещества. Что произошло на набережной, не известно. Следов насилия на теле Вики не было обнаружено. В полиции посчитали, что под действием препаратов, девушка вошла в воду. У наркоманов отличное от здоровых людей мышление. Тот факт, что в ноябре месяце больная наркоманией девушка решила искупаться удивления у полиции не вызвал. Итог этого купания был весьма печальный - Виктория утонула.

Я ушла в депрессию на несколько месяцев. Ощущала на себе груз вины за гибель Виктории, за инвалидность Миши. Мне не хотелось ничего. Физически я, спустя несколько месяцев реабилитации, курса массажа и специальной диеты, чувствовала себя хорошо. Молодой организм восстанавливался быстро. Но психологическая травма более года давала о себе знать. Положение несколько улучшили визиты Михаила. Парень заверил, что абсолютно не держит на меня зла. По его мнению, я не виновата в том, что он, переоценив свои возможности, не справился с управлением. Миша, как и я, жалел о том, что мы не успели приехать к Виктории. Я смотрела на него, стоящего передо мной на костылях, и поняла, что в отличие от него, у меня есть возможность вернуться к полноценной жизни. Но из нас двоих именно он оказался сильнее духом. Вот, пришел утешать меня. А я раскисла.

Я собрала волю в кулак и начала работать над своим психологическим выздоровлением. Тот факт, что мне пришлось попрощаться со своей спортивной карьерой этому не очень способствовал. Мой психолог считала, что мне следует на время полностью убрать из своей жизни чирлидинг. Я не могла пойти на такой радикальный шаг, так как планировала заниматься тренерской деятельностью, для того, чтобы помочь матери выплатить долги по счетам за мою реабилитацию после аварии. Кроме того, мне было бы удобно сочетать тренерство с учебой в университете. Ольга, мой психолог, была мягко говоря, не в восторге от этой идеи. Я пообещала ей и прежде всего себе, что при первой же возможности уберу черлидинг из своей жизни.