Она как все или Wild Thing

Анатолий (Джордж) Гуницкий Она как все или Wild Thing (нравоучительный фарс в двух действиях и восьми картинах)

... и вот вошла. Откинув покрывало

Внимательно взглянула на меня.

Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала

Страницы «Ада»? Отвечает: «Я».

Анна Ахматова. «Муза» (1924)

Действующие лица

Александр,

Петр,

Михаил,

Феофан,

Муза,

Елена.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Наши дни. Несколько мужчин выпивают и закусывают в современной квартире неопределенных размеров. Вероятно, и не исключено, что где-то на фоне происходящего звучит некая музыка. Скорее всего, это инструментал, но, возможно, и нечто со словами, типа привычного русского рока.

Мужчины (Александр, Петр, Михаил, Феофан) сидят, лежат, пьют, жуют, смеются, спорят и перемещаются вокруг стола.

Феофан.Так вот, я утверждаю, что литература должна быть плохой! Очень плохой! Даже более того, скверной! Алогичной, нелепой, бесформенной! Глупой!

Александр(пошатываясь). Даже гадкой.

Феофан. Да! Вот и оно!

Александр. Изнурительно гадкой! Омерзительной! Отвратительной!

Феофан. Нелепой. Дурной. Да, конечно же. Да.

Александр. То есть вы имеете ввиду. (Падает.)

Феофан. Именно, именно так! Разве этого не требует время?

          Александр что-то неявное бурчит в ответ. Он на полу.

Феофан. Я не против классики. Бог с ней, пускай! Даже ничего не имею против постмодернизма, справедливо названным одним немолодым, матерым, злобным арт-критиком, стилистическим извращением времени.

Александр (хохочет, кое-как лежа на полу). Она ему не дала!

Феофан(нетрезво, озадачен). Кто? Кому?

Александр. Она... та... которая... (Отключается.)

Феофан. Подумаешь, не дала, эка невидаль какая.

Петр. Ну а что там с постмодернизмом? C классикой?

Феофан. Классика. Эх. Я отдал ей дань когда-то. Зачем-то. Стансы, эклоги, сонеты, верлибры. Да и постмодерн — всего лишь призрак прошлого. Сухого прошлого! Полумертвого. Бр-р-р. И не говорите мне о направлениях, течениях, школах. Ничего такого давно нет! Как можно уложить в прокрустово ложе формального приема свою душу? Новые формы, старые. Наверное, новые формы отчасти лучше старых, но и они — это всего лишь нечто для никого!

Петр(неуверенно). Вот... да, ну...

Феофан. Я — за синтез. Вообще-то.

Петр(также неуверенно). Эге.

Феофан. Хотя мне все равно.

Петр. А это ведь...

Феофан. Один мой знакомый сочинял так называемые неоджазовые стихи. Ну и что? Кто он сейчас?

Петр. Кто ты теперь...

Феофан. Где же он, в самом деле?

Петр. Ну а ты.

Феофан. Неважно! Нужна идея! Только не верткая, не самодовлеющая, нет, нет и нет! Свободное, насквозь раскрепощенное духоизлияние! Ха!

Петр. Вот ведь как.

Феофан. Любопытно, как это возможно.

Петр. Но ведь...

Феофан. Перестаньте! Полумеры не помогут!

Петр(сокрушенно). Да уж.

Феофан. Возьмем, например, стихи. Ваши стихи. Или твои. Или...

Петр. Э-э-з.

Феофан. Сделан шаг к нетрадиционным формам. Пусть. Ладно. Добре. Но надо же быть последовательным! Иначе так и застрянете навсегда между небом и землей! Между холодным небом и грязной землей, между горячим небом и зыбкой землей... между круглым небом и прямоугольной землей.

Петр(встревожено). Ишь ты.

Феофан. Нет, не помогут полумеры! Застрянете, войдя в унылый и бесцветный клан любителей якобы острых ощущений. Не выношу подобную публику! Они ходят и ищут, и ищут, и ищут чего-нибудь эдакого, необычного. Но сами-то что...

Петр. Как же тогда?..

Феофан. Вообще-то все началось с музыки! О, музыка круто меняет сознание. Разворачивает его совершенно в другую сторону. Отчего-то.

Петр. Где ты, песня восхода?

Александр(очнулся ненадолго). Да ведь оттого, что она как все!

Феофан. Вот на днях был случай. Сидели мы у Эрнста...

Александр. Ну да, он.

Петр. Эх.