Она мне не невеста

– Да, – кивает, сделав очередной глоток своего смузи, который, на минуточку, в кухонном комбайне сделал. Но это так, мелочи. – Но, к несчастью, сестры у меня не родилось, и практиковаться ему было не на ком. Кроме как на соседской девчонке.

– Интересная политика была у вашей бабушки, – кидает Фарид. – Я бы сказал, мудрая, но немного хитрая.

– Соглашусь с вами, Фарид, – кивает Медяков. – Для меня это единственно верная идеология семьи. По мне, так всё и должно быть. Женщина рождена вдохновительницей, а мужчина – охотником. Его ремесло по праву заставляет мужчину владеть всеми навыками, что необходимы для жизни.

– А какой была мама Майи? – интересуется Фарид у Медлякова, но смотрит на меня, ожидая моего ответа. Но дать я его ему не могу. Я просто не знаю, какой она была. А Медляков тем более.

– У меня было много женщин. Я даже сейчас и не помню, – вмиг напрягается хозяин дома. – Но она была удивительной, если у нас с ней получилась такая прекрасная дочь. Умница, красавица и к тому же скромница.

– Вы не знаете, кто мама Майи? – недоумевает Кудинов.

Я бы тоже недоумевала. Мужчина принял дочь, матери которой не знает. И не хочет знать. Звучит немного странно. Да и… неестественно.

Нужно что-то срочно придумать. Легенда, которую придумал Дан, теперь точно не подходит. По его версии, я должна была быть дочерью первой любви Медлякова. Но только вот самого мужчину в легенду не посвятили, и теперь я проигрываю.

– Не знает, – вступаю в их беседу. – Мама бросила меня, когда я была маленькой. И лишь недавно я нашла папу, чему несказанно рада. Он, моя, так сказать, сестра и друг – вот вся моя семья.

– А вы уверены, что она ваша дочь? – вновь обращается Фарид с Медлякову.

– Уверен, – кивает хозяин дома ни секунды не медля. – Ты её характер видел? А силу? А длинные пальцы на ногах? Моя заслуга, – легонько бьёт себя по груди. – У нас, у всего рода, такие пальцы и такой характер.

Невольно кошусь на свои ноги и шевелю пальцами, отмечая, что они у меня и правда длинные, как у Медлякова. Как он вообще обратил на это внимание и связал в наше родство?

Ну, актёр! Ну, актёр! Ну фантазёр настоящий. Я бы никогда до такого не додумалась.

Идеальное доказательство того, что мы отец и дочь. Пальцы на ногах. Когда я расскажу об этом Аде, она будет ещё час смеяться и просить познакомить её с Медляковым. Клянусь. И я познакомлю. Потом, когда всё закончится, я их познакомлю.

– Он странный, – говорю Фариду шёпотом, намекая на папу. – Не обращай внимания.

– А мне всё же интересно, – не унимается Кудинов. – И вы не пытались узнать, кто её мать? Это ведь логично.

– Нет, – мотает головой. – Сынок, знаешь сколько мне лет? В моей жизни появился маленький свет и огонёк, который радует меня. Она называет меня отцом, слушает мои бредовые рассказы, заботится, всегда рядом. Женщин у меня была уйма. И я благодарен той, что подарила мне Майю, но на этом всё. Я не хочу об этом говорить и даже вспоминать. В этом доме есть запретные темы, и это одна из них.

– Но ведь имя-то можно узнать! – восклицает Фарид. – Майя, как зовут твою мать?

– Ой, ладно, сынок. Я не хотел об этом говорить, – Медляков встаёт со своего места, чтобы поставить пустой стакан из-под смузи в мойку. – Мы с Майей не любим об этом говорить, потому что это делает нам двоим больно. Майя – дочь моей единственной любимой женщины. Она предала меня, а потом свою дочь. Поэтому мы пришли к выводу, что её больше нет в нашей жизни. Мы есть друг у друга. А её нет. Просто нет! – спасает меня и, к счастью, его история совместима с легендой.

– Извините, – вмиг унимается Кудинов. – Я не знал. Просто мне это казалось странным.

– Ничего страшного. Майя – только моя дочь! И на этом точка!

– Понимаю, – кивает он. – Сам рос без отца. Да и лучше без этого предателя. Извините ещё раз. Майя, ты тоже. Порой я лезу, куда не следует.

– Да… – сглатывает Медляков. – Фарид, я не смог тогда прийти на церемонию прощания с твоей мамой. Хочу сейчас принести свои слова сочувствия. Твоя мать была прекрасной женщиной. Жаль, что ангелы её забрали так рано. Но, как говорится…

– Не надо! Не надо продолжать, – останавливает Фарид. – Я благодарю вас за поддержку, но не надо продолжать.

– Что с ней случилось? – не удерживаюсь от вопроса и подхожу к Кудинову. – Извини, я никогда раньше не интересовалась чьей-то жизнью.

– Она покончила с собой, – произносит, заставив меня задумчиво нахмуриться всего на одну короткую секунду.

– О боже! – округляю глаза, тут же придя в себя. – Почему? Зачем она это сделала.

– После того как ушёл мой… человек, который… мой биологический отец, – долго подбирает слова. – Мама впала в депрессию. Порой ей становилось лучше, и она была с нами, со мной и нашим братом, но чаще всего она лежала в клинике, чтобы не наложить на себя руки. Но… в этот раз там недосмотрели и… она умерла.