Она мне не невеста

– Мои бабушка и дедушка жили в одном из посёлков, здесь рядом, – рассказывает, ведя нас к нужному месту. – Мама с детства здесь околачивалась с братом. А потом нам с Эльдаром показала это место. У нас, кстати, так и остался дом дедушки и бабушки до сих пор. Но туда лишь дядя изредка приезжает, чтобы проверить, что да как. Жалко продавать. Всё-таки дом, в котором три поколения выросло. Да и я там одно лето провёл с братом, дядей и дедом. А потом дед умер и всё. Смысла ездить не было.

– Нам надо будет съездить. Хочу побольше о тебе узнать, – кидаю ему, и он, кивнув, соглашается. – А почему они не переехали в город? Твои бабушка и дедушка? Не хотели хозяйство бросать?

– Нет. Они с мамой перестали общаться после её развода с отцом Эльдара, – делится сокровенным. – Они считали их союз идеальным. Ведь он был племянником друзей семьи. Хороший парень и всё такое. При деньгах. Вежливый. Обходительный. Были расстроены её решением.

– А мама твоя развелась с ним, чтобы быть с твоим отцом? Да? – догадываюсь и он кивает. – Такая сильная была любовь?

– Хрен её знает, – впервые допускает себе грубые словечки при мне. – Я не знаю, что между ними было. Да и не хочу знать.

– Почему? – хватаюсь за возможность, но уже не только ради дела. Мне в действительности интересно. Странная у них семейка.

– Потому что… – начинает, но замолкает, явно размышляя над своим ответом. – Потому что я испытываю ненависть к этому человеку. И я виню его в смерти матери. О своём поломанном детстве так и вовсе молчу. Отца нет. Мать сходит с ума. Лишь я и Эльдар. Два ребёнка, которые стали друг для друга всем. Меня до четырёх лет, по сути, брат на себе тянул. Одежду стирал. Гладил. Пуговицы пришивал. Мать в чувства приводил и о нас порой напоминал. Это после, уже после того, как мать стали лечить в лечебницах и ей официально поставили диагноз, дядя к нам переехал. Он стал нам родителем и тем, кто нас вырастил и воспитал. Мы ему бесконечно благодарны. Если бы не он, даже не знаю, кем бы выросли. Да и отец Эльдара частенько в нашей жизни появлялся, но его больше его сын интересовал, а я… Ну так.

– Мне жаль, – беру его за руку. – А ты встречался со своим отцом? Ты знаешь, кто он? Может, всё не так, как тебе кажется?

– Знаю. Встречался. Но говорить об этом я не хочу, Майя, – строго прерывает меня. – Для меня тема отца, как для тебя тема матери. Он мёртв для меня, и я даже говорить о нём не хочу. Его нет в моей жизни. Давай не будем об этом просто. Хорошо? Я приехал в горы с тобой и хочу думать лишь о тебе и говорить лишь о нас.

– Ладно. Как скажешь, – пожимаю плечами, испытав жалость и сочувствие к нему. Всё же это сложно. Даже детский дом проще переносится, чем иметь родителей и не иметь их рядом с собой. – Хочешь говорить о нас? Давай о нас! Что мы будем есть? Я, признаюсь честно, голодна немного.

Глава 26

Майя

– Что случилось? – спрашивает Фарид, ведя нас двоих по территории отеля, где расположены несколько десятков домиков-номеров.

– Просто немного удивлена, – честно признаюсь ему, разглядывая всё, и то и дело поворачивая голову из стороны в сторону, пытаясь понять, у какого домика вид на горы всё же лучше. – Я почему-то думала, что это свидание закончится тем, что мы только один домик арендуем и… кхм… и приставать будешь ты немного. Так ведь обычно свидания заканчиваются, – смущённо отвожу взгляд.

Это вписывается в логику каждого мужчины, с которым я когда-либо имела дело. Обычно их хватает на неделю нормальных отношений, а затем начинаются все эти намёки и подкаты.

– И на многих таких свиданиях ты была? – ревностно уточняет, выделив, о каких именно свиданиях он хочет знать.

– На свиданиях я была миллион раз, – гордо заявляю, заметив, как его челюсти в этот момент сжимаются от злости. – А на таких ни разу, – беру его за руку. – Ты ревнуешь? – задаю вопрос с довольной улыбкой.

Всё же приятно это. Когда его мысли всецело о тебе.

– Прежде меня никогда не интересовало прошлое моих девушек, – рассказывает, покрепче сжав мою ладонь в своей. – Плевать, сколько у них было мужчин, но сейчас… С тобой всё так остро чувствуется, что это даже пугает. Ревность, радость, улыбки – всё иначе.

– Поверь, в этом плане, о котором ты говоришь, у меня было меньше партнёров, чем ты думаешь, – запутанно произношу.

А если быть точнее, у меня их было ноль. Дан никогда не позволял спать с целями, но никогда не запрещал это другим. Наоборот, обучал их тому, что через койку они быстрее добьются нужного. А мне говорил, что я особенная и мне необязательно выбивать нужное через постель. Что я сильнее их и могу получить всё просто. Я его любимый проект, и из меня он сделал совершенство. Глупость. Но я всегда верила. А сейчас не понимаю его. Ведь всё же я такая же, как все. Его кукла.

– В любом случае, я и правда ревную, – признаётся Фарид. – Даже к твоему отцу, которого ты боготворишь. Ты так на него смотришь порой, словно боишься потерять. На меня так не смотришь. Ты его очень любишь.