Она мне не жена

– Майя, – обращается ко мне Кудинов и закрывает дверь, запирая нас двоих в пространстве, которое может взорваться от любого нашего движения. От одного моего вздоха, потому что в нём слов больше, чем в чём-либо ещё. В нём правды больше, чем в том, что я готова ему сказать.

– Фарид, я не намерена с тобой говорить, – резко поднимаю на него взгляд и поджимаю губы. – Ты мне неприятен, и я бы хотела, чтобы ты сейчас вышел. Оставил меня одну ждать Полину. Нам не о чем говорить, а тем более нам незачем оставаться один на один.

– Ненавидишь?.. – догадывается, хмыкнув.

Позволяю себе пройтись по нему взглядом и рассмотреть. Отметить то, что его телосложение стало спортивнее. Он стал худее. Постригся. Бородка стала увереннее и взрослее. И взгляд. Он стал совсем-совсем другим. Осознанным, уверенным, болезненным и взрослым. Слишком взрослым для его возраста.

– А были другие варианты? – с вызовом в голосе спрашиваю. – Я ведь любила тебя, Фарид. Ждала, что ты будешь искать меня, когда станет легче и ты осознаешь свою ошибку. А ты… – замолкаю, не решаясь произнести это вслух. Описывать свою боль и причину слёз и депрессии пять лет назад.

– Прости.

– Разве эти женщины стоили хотя бы частички меня? – не выдерживаю, и вопрос слетает с моих губ: – Почему ни одна из них не задержалась рядом с тобой хотя бы на неделю?

– Не стоили, – соглашается, хмыкнув.

– Но они были рядом с тобой, – быстро стираю слезу, которая непрошено скатилась по щеке. – На всех этих фотографиях в социальных сетях. И в газетах.

И в отражении моих слёз. В каждом моём кошмаре. Бессонных ночах. В каждом мгновении, когда я старалась убедить себя, что всё это ложь! Игра! Пыталась поверить Аде.

Но этих фотографий и женщин становилось всё больше и больше.

– В любом случае, спасибо, – меняю свой тон на стервозный. – Благодаря тебе я стала сильной и независимой.

– Конечно, ты стала независимой, – язвительно тянет, отведя взгляд. – Когда рядом с тобой такой, как Дан, грех такой не стать.

– Ты думаешь, что это его заслуга? – медленно встаю со стула и выпрямляюсь. – Думаешь, его? – срываюсь на крик от той наглости и подтекста в его словах. Но… – Да! То, что я сейчас здесь стою перед тобой – его заслуга! Его и только его! Не твоя, Фарид! Ты меня сломал, а он починил! Он всегда был рядом со мной! – подхожу, тыча пальцем в его грудь. – Каждый раз, когда я плакала, он сидел у моей кровати и утешал! Когда мне было больно! Когда меня без конца тошнило! Когда я лежала в больнице и боялась! Он был! Он и только он был рядом со мной!

– Ты, – начинает что-то отвечать Кудинов, но вошедший в комнату человек прерывает его.

Дан, не изменяя себе, с наглой усмешкой, спокойной, размеренной походкой входит в комнатку официанток.

– Так-так, – тянет, натягивая на лицо улыбку. – Так и знал, что застану вас двоих здесь наедине. И Полина куда-то исчезнет. Интересно, какой там столик разбился, если все целы… – поворачивается к Фариду, и его улыбка становится похожей на оскал маньяка. – Фарид, Фарид, ты же по телефону отошёл поговорить. Собеседник не ответил? Или будильник не сработал?

– Поговорил, – кидает Кудинов и в одно мгновение складывается пополам от кулака Богдана, который мужчина впечатал ему в живот.

– Ещё раз тебя рядом с ней увижу, и я тебе ноги окончательно сломаю. Раз и навсегда. Усёк? – угрожающе произносит Дан.

Разворачивается уже ко мне, чтобы взять за руку и увести, но неожиданно что-то вспоминает и обратно поворачивается к своей жертве. И локтем ударяет его куда-то в спину.

– А это тебе за Аду. Жаль, что сам тогда не был за тем рулём. И не я тебя покалечил. Нужно было стоять около этой девочки и не дать ей кинуться под колёса, – хмыкает, а после берёт меня за руку и уводит.

Держит за запястье жёстко, причиняя боль, но я терплю. Ему просто нужно успокоиться, и он меня отпустит. Говорить ему сейчас о том, что мне больно – опасно. Не для меня. Для него самого. Он боится мне делать больно после того одного случая в больнице, когда я была на грани жизни и смерти. Бережёт меня, хоть и пытается делать вид, что нет. Что относится ко мне как ко всем, но нет. Я его сестра. И я его… слабость.

– Это было грубо, – говорю ему, пока он ведёт меня на выход, говоря о том, что он сделал с Фаридом.

– Зато действенно.

Глава 3

Майя

– Майя, прекрати, – просит меня Дан, когда мы доходим до его машины. – Я понимаю, что тебе было неприятно всё это. Но нужно взять себя в руки. Хотя бы сейчас, когда он, возможно, смотрит на тебя.

– Я не была готова, – признаюсь шёпотом.

Вздохнув, брат подходит ко мне и обнимает. Прижимает к себе, успокаивающе напоминая о Саше. О нашей с ним маленькой умной девочке.

– Тише-тише, – гладит по спине сквозь свой пиджак, который накинул на мои плечи, чтобы я не замёрзла. – Он мерзавец, и он за это заплатит.

– Не трогай его, – вглядываюсь в его глаза, чтобы убедиться, что Дан слышит меня. – Он уже достаточно заплатил тем, что в аварию попал.

– За то, что он сделал с Адой, думаешь, это достаточная цена?

– Она его простила, Дан, – напоминаю ему. – Значит, да. Достаточная.

– Ада слишком добрая.