Она мое безумие

Я ощутила её взгляд на себе, острый и пристальный, как лезвие ножа.

— Конечно, бери что хочешь, — сказала она, всё еще наблюдая за мной. — Что с тобой сегодня?

Я принялась тщательно изучать кисти, флаконы и тюбики, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Любое неверное движение могло выдать меня. Я должна быть предельно осторожной. Я знала, что здешняя я, та, кто стояла сейчас перед зеркалом, не всегда вела себя так.

Моя сводная сестра хорошо знала каждую мою привычку, каждую мелочь в этой реальности. Одно неправильное движение — и всё пойдет прахом.

— Просто настроение такое, — ответила я, стараясь придать голосу легкость. — Иногда хочется перемен.

Она склонила голову на бок, прищурив глаза, и я почувствовала, как по коже пробежал холодок. Лиса всматривалась в меня, пытаясь разгадать секрет, который я так старательно скрывала.

— Ну что ж, перемены иногда полезны, — наконец сказала она, улыбнувшись. — Надеюсь, тебе это к лицу.

Я улыбнулась в ответ, стараясь не выдать свою скрытую тревогу. У меня было мало времени. Нужно было действовать быстро и решительно.

— Спасибо, — сказала я, беря в руки стайлер и косметику. — Я ненадолго.

Мелисса кивнула, продолжая наблюдать за мной. Я вышла из комнаты, чувствуя, как её взгляд всё ещё пронзает мне спину. Как только я закрыла дверь, облегчение накрыло меня волной. Но это было лишь начало.

В этой реальности я должна была быть серой мышкой, каждый мой шаг должен был быть выверен до мелочей. Ведь если кто-то узнает правду, последствия будут катастрофическими.

Докрашивая губы нежно-розовым блеском, я пристально смотрю на свое отражение. Вот она, настоящая я — идеально выпрямленные длинные волосы, безупречный макияж, который кажется легким, едва заметным, ведь в этой реальности я вообще не крашусь. Классный наряд — стильный, современный, но не вызывающий. Я вижу себя такой, какая я всегда: увереная, сильная, но уже не той, что была раньше.

Боже, до чего я дошла.

Ярко краситься, открыто одеваться, делать то, что привыкла, я больше не могу. Теперь. Этот новый мир, эта новая жизнь диктуют свои правила, ломая старые привычки и загоняя меня в рамки, которые когда-то казались чуждыми.

Это сводит меня с ума. Каждый день — борьба с собой, с тем, кем я была, и с тем, кем меня вынудили стать. А эти шрамы… Они появились из ниоткуда, как метки, напоминающие о том, что прежней жизни больше нет. Я не знаю, как справиться с этим, как жить дальше. Но выбора нет.

— Изабелла Николаевна Стефенс, — неожиданно услышала я папин голос, который приближался к моей двери, ведущей в спальню, — Мы ждем только тебя!

Я замерла. Папа никогда не говорил со мной таким строгим тоном и уж точно не называл меня полностью именем. Даже интересно, каким он будет здесь, в этом новом, странном мире.

Поднявшись с пуфика, я услышала стук костяшек по дереву.

— Иззи, мне можно зайти? — его голос стал мягче, но все равно звучал чуждо.

— Да-да, — отозвалась я, пытаясь взять себя в руки.

Внутри меня бушевал ураган эмоций, и я чувствовала, как они сталкиваются, смешиваются, превращаются в хаос. Но я знала, что нужно надеть маску. Маску хорошей девочки, которую здесь от меня ожидают.

Я натянула на лицо приторную улыбку, будто обожаю весь этот идеально выстроенный мир. Немного сутулилась, вспоминая, как на старых фотографиях всегда сутулилась. Это было три года назад, в другой жизни.

Но, когда я красилась, взгляд случайно упал на одно селфи в галерее на айфоне. Оно было сделано всего пару дней назад: сутулая, в очках, но настоящая. И счастливая.

Теперь я должна была сыграть роль. Этого требовал новый мир, но какой ценой?

— Дочь, я просил тебя не опаздывать, — укоризненно сказал отец, пронзая меня взглядом, который всегда умел вскрыть скрытые чувства. — Я понимаю, ты организуешь мероприятие для преподавателей, но всё же…

— Да, папа, я виновата, — ответила я, стараясь придать своему голосу нужную долю раскаяния.

Склонив голову, уставилась на белоснежный мраморный пол, словно он мог спасти меня от этого непонятного момента.

— Надеюсь, в следующий раз ты придешь вовремя, — его голос стал мягче, почти обволакивающим. Всё шло идеально по сценарию. Но затем он добавил, — Ты выглядишь по-другому.

Сердце забилось как сумасшедшее, как будто пытаясь вырваться из груди. Я подняла глаза и растянула губы в широкой улыбке, настолько напряжённой, что щёки начали сводить судорогой.

— Да, я решила поэкспериментировать с внешностью. Как тебе?

Эти слова были для меня неестественными. Я никогда и никого не спрашиваю, как выгляжу. Зачем? Я всегда знала, что выгляжу хорошо.

Отец внимательно смотрел на меня, словно пытался найти что-то давно забытое. Потом его лицо смягчилось, и уголки губ поднялись в нежной, почти отеческой улыбке.

— Ты выглядишь, как твоя мама. Она бы тобой гордилась.

Шок был настолько сильным, что я едва удержалась, чтобы не выдать себя. Мой отец впервые упоминал мою маму. В моей реальности, каждый раз, когда я заводила разговор о ней, он злился и уходил прочь.