Она - мой риск

- На самом деле, когда я громила твою комнату, я не отдавала отчёт в своих действиях, я думала что нахожусь у себя, а когда поняла где я, и что натворила, то в шоке начала всё собирать, хотела это исправить. Потом папа отвёз меня в больницу, мы просидели там полтора часа, в ранах оставались осколки и врач их вытаскивал, а потом после того как всё обработали и выписали всякие лекарства отпустили домой. – Рейна обрабатывает мои раны предельно аккуратно, боясь причинить мне боль.

Мы до поздней ночи разговариваем с ней о маме, и о папе. Так же строили планы на будущее. Решили, что в университете будем жить вместе.

На следующий день я, как и обещала, повезла Рейну на кладбище, где была похоронена наша мама, мы с ней, долго плакали у могилы, и рассуждали о том, как бы мама обрадовалась, увидев Рейну. Оставшиеся дни мы гуляли с Леей, покупали всякие безделушки папе, Эмили, и друзьям. В один из таких дней Рей сфотографировала нас на площади города, и выставила фото в инстаграм с подписью « С любимой сестрёнкой!» и отметила меня. Под фото было множество комментариев, кто-то был в шоке, кто-то выражал радость. Так же, среди них, я заметила комментарий Никса, он написал: « Верни мою любимую домой, Рей! Не могу без неё!» Я хотела ему верить, но не знала, как перебороть себя. Я решила всё же выслушать его по приезду, а дальше уже действовать по обстоятельствам.

Оставшиеся дни пролетели незаметно и вот мы попрощались с Леей и улетели в Майами, по прилёте нас встретил папа и Эмили, и мы всей семьёй поехали домой. Эмили была счастлива нашему с сестрой примирению, в прочем, как и папа. Дом как обычно встретил нас запахом вкусной выпечки, и мы незамедлительно сели обедать. Всё как всегда было вкусно, и изыскано, в стиле Эмили. После трапезы, Рейна повела меня к себе в комнату, сказав, что у неё для меня есть сюрприз. Когда мы поднялись и зашли в её комнату, я удивилась тому, как она изменилась. На тумбочке было пусто, лежало только пара книг. На столе в новых рамках стояли всё те же фотографии. Было ощущение пустоты, что ли. Тем временем пока я всё разглядывала, Рейна, вытащила из сумки статуэтку, которую мы купили в Колорадо, и поставила по центру полки.

- Теперь есть возможность собрать новую коллекцию, но теперь уже с тёплыми воспоминаниями. – Сказала Рейна с улыбкой, и подошла к тумбочке у кровати, открыв его, вытащила какой-то конверт. – Это письмо, которое мама написала тебе, а я порвала. Ты начала его склеивать, но не закончила, вот я забрала его и склеила остатки. Прости, что пришлось порыться у тебя в комнате.

- Спасибо Рей, это очень для меня важно! Но когда ты успела всё склеить? – Спросила я, и взяла у неё конверт.

- Те четыре дня, что я сидела дома после произошедшего, я клеила письмо. Это было тяжело, но я справилась.

- Спасибо тебе! Это многое для меня значит! – Сказала я и обняла сестру. – Не хочешь сходить со мной в кафе? Я договорилась с Митчем и Сьюззи встретиться.

- Не думаю, что они будут рады, если я приду с тобой!

- Не переживай, просто покажи им какая ты на самом деле. Я знаю, что твоя стервозность - это твоя броня, но поверь мне они хорошие ребята! И я уверенна, что вы подружитесь! Тем более в любом случае вам придётся видеться в школе, если ты конечно готова проводить со мной время вне дома!

- Конечно Хейли! Я не собираюсь больше терять время! И хочу быть рядом! – улыбнулась мне Рейна. - Хорошо, я пойду с тобой!

Мы пошли в кафе, и поначалу в нашей кабинке витало напряжение, но постепенно совместными усилиями мы разрядили гнетущую обстановку. Весело болтая, мы не заметили, как к столику подошли люди.

- Привет Хейли! – Услышала я хриплый голос, и затаила дыхание. Медленно повернув голову, я увидела Никса в компании Люка и Бена. Выглядел он не очень, похудел, осунулся, синяки под глазами.

- Привет! – Ответила я, резко выдохнув. Он смотрел только на меня, как будто боялся, что я исчезну.

- Мы можем поговорить? Пожалуйста!

- Хорошо, давай поговорим! – Сказала я и пошла на выход из кафе, не нужно, чтобы нас слышали лишние уши. Я чувствовала волнение, руки тряслись, а так же в груди усиливалась та боль, что я на время в себе притупила.

Когда мы вышли на улицу, Никс подошёл ко мне ближе, и посмотрел в мои глаза. В его взгляде была тоска и боль, которая отражала мои чувства. Никс сделал глубокий вздох и начал говорить.