Она моя зависимость

Свидетельство о браке нам выдали за четыре часа до самолета. Мы забрали его на пути в Шереметьево.

Поправляю лежащие на правом плече волосы, стараясь сделать это как можно аккуратнее, чтобы не запутаться в рыжей шевелюре кольцом. На нем просто неприлично огромный камень.

– Но зачем? Ты разве не хотела учиться, работать…

– Я и буду учиться, и работать тоже буду.

Мама прищуривается. Ее цепкий взгляд устремляется к животу. Его еще не видно, но на всякий случай я надела платье пошире.

– Ты беременна?

Немного подвисаю. Вообще, говорить о ребенке я не планировала, пока. Но она так смотрит, будто заведомо знает ответ. Именно этого я и не хотела. Теперь она думает, что наша свадьба связана лишь с приближающимся пополнением в семье.

– Да, – киваю и делаю глоток чуть теплого чая.

– Ясно.

Мама отводит взгляд.

– Не поздравишь?

– Поздравлю, конечно, – мягко улыбается. – Ребенок – это хорошо.

– Спасибо, – снова киваю и допиваю чай.

– Ты только помни: что бы ни случилась, у тебя есть мы. Я всегда тебе помогу, слышишь? Ты всегда можешь прийти за помощью. Слышишь меня?

– Да. Спасибо, – в глазах встают слезы. Я стала слишком сентиментальной. Правда, Андрей называет мою вот такую слезливую сентиментальность нежностью.

Так и говорит: «Моя нежная девочка».

– Мам, ты только никому не говори. Никто не знает. Мы пока не хотим…

– Хорошо.

Она даже не дослушивает. Сразу согласие дает.

– А кто? Мальчик? Девочка?

Пожимаю плечами.

– Скоро узнаем.

– Может, тебе как-то помочь? Хочешь, оставайся у нас на недельку. Отдохнешь.

– Я не устаю, – смеюсь. – На самом деле я уже месяц бездельничаю. На заочку перевелась.

– Это хорошо. Академ брать не нужно. Если понадобится, я приеду, подсоблю. С малышом понянчусь. За девчонками Алина присмотрит.

– Спасибо.

– А как Андрей? Как воспринял?

– Хорошо. Он рад, – говорю это почему-то не без гордости. Наверное, опыт окружающих сказывается. Парни его возраста редко воспринимают подобную новость настолько адекватно.

– Ну и отлично, – мама поджимает губы и смотрит так проникновенно, что у меня в груди щемит. – Ты прости меня, если сможешь. За все прости. Я так за тебя боялась. Так ему не доверяла. Но я искренне рада. Очень за тебя рада.

– Мам, перестань, – смахиваю скатившуюся слезу. – Я тут сейчас море разолью.

– Не надо плакать. Брось это дело. А его родители знают?

– Андрей сегодня скажет, что мы поженились. Ой, давай тебе фотки покажу. Там все так красиво было.

Мама часто кивает, и я подставляю стул ближе к ней. Начинаю пролистывать фотографии в телефоне, бегло рассказываю, как все проходило.

– Платье у тебя глаз не оторвать. Какая же ты красавица.

– Ой, мы его вообще случайно купили, там такое было…

Я все тараторю и тараторю, хотя на маму поглядываю все еще с настороженностью. Я очень боялась, что она воспримет все наши новости плохо. Но нет. Она поняла, вроде как смирилась и даже рада. Хотя, даже если это хорошо разыгранный спектакль, мне плевать.

Я свой выбор уже сделала. И все решения, которые можно было принять, тоже.

– Я сейчас спрошу, дочка, но ты в штыки не принимай.

Внутри все холодеет. Даже плечи каменеют. Но я послушно киваю – так скажем, даю разрешение на то, чтобы она высказалась.

– Будь осторожна, Оксане все это не понравится.

Ах, она об этом…

– Это я и так знаю. Слышала пару ее телефонных разговоров, – фыркаю. – Я для нее ходячий инкубатор и сыну ее не подхожу. Да.

– Что?

– Это она так своей подруге сказала. По телефону. Еще намекнула, что не против меня выжить и оставить ребенка себе.

– Выжить? – мама хватается за сердце.

– Ну мам, – смеюсь, – я образно. Она считает, что мы с Андреем не уживемся и я захочу уйти. Но, если я на такое осмелюсь, ребенка мне никто не отдаст.

– Еся, – мама снова вздрагивает. – Это же, это…

– Я не собираюсь никуда уходить. Всё мы уживемся. Просто мне кажется, люди вокруг, даже близкие, воспринимают Андрея иначе. Вы не видите в нем то, что вижу я. И не знаете его таким, каким знаю я.

– Твоими бы словами. Но, если что, здесь тебе всегда рады, – ма улыбается, а после резко взмахивает руками. – Вот… Старая дура! Совсем из ума выжила. Ребенка она не отдаст! Посмотрите только!

Кажется, маму слова моей новоиспеченной свекрови задели больше, чем меня.

– А Андрей знает?

– О чем?

– О том, что она говорила?

– Нет. Зачем?

– А вот тут неправильно, Еся. Вот тут нужно рассказать. На всякий случай. А еще лучше в присутствии этой шизанутой с диктофоном ходить. Незаметно на телефоне включила, и все.

– Что за шпионские срасти? – закатываю глаза.

– Ты слушай, что я говорю. Лишним не будет. Оксанка та еще змея.

– Хорошо. Я буду начеку, – подмигиваю и хватаюсь за телефон. Андрей звонит.

Выхожу из кухни, протискиваясь в свою бывшую комнату. Здесь, конечно, все теперь иначе. Катюха из совместной с сестрой сюда переехала.

На стене плакаты какие-то, а спинки кровати обклеены стикерами.

– Привет, – кладу подушку на колени и упираюсь в нее локтями.

– Привет. Ты как? Поговорили? Сказала? Не ревешь?

– Не реву. Нормально поговорили.

– Отлично, я вечером прилечу.

– Зачем?

– Нужно к отцу заглянуть.

– А, ладно.

– Вместе, – уточняет, а меня пробирает до костей.