Она моя…

«Ты сама поймешь, что время настало», – пронеслись у нее в голове его слова, сказанные еще тогда, на берегу, на далеком противоположном берегу их знакомства. Не отрывая от него взгляда, она развязала пояс, который плавно упал к ногам, и аккуратно расстегнула боковую молнию на платье. Ткань моментально заструилась вдоль туловища. Еще секунда –  и она стояла полностью обнаженной перед ним, лишь воланы дымчатой материи устилали ее стройные ноги.

Васель оглядел девушку с ног до головы, а потом подошел вплотную и провел кончиками пальцев по ее телу, словно настраивал гитару перед игрой.

Он ласкал ее руками, его прикосновения были нежными, но напряжение внутри него самого все росло и росло. Когда сдерживать его уже не было сил, он резко притянул Владу к себе. Так, что между ними, как казалось, не осталось и миллиметра расстояния…

Тогда она почувствовала его возбуждение, железом напрягшее каждую мышцу его натренированного торса. Почувствовала его воспрявшее и готовое вырваться из штанов достоинство, больно вжимавшееся в ее бедро. Волна желания, словно ток, передалась и ей. Она ничего еще не знала, но хотела. Всего и сразу. Обдувающий ее обнаженное тело ветер не гасил это желание, а наоборот, разжигал его, словно Влада была сухой соломой перед открытым огнем… Ее потряхило и знобило от предвкушения.

– Я представлял тебя именно такой, –  хрипло произнес он, протягивая руки к шее девушки, плавно скользя по плечам, обхватывая полушария грудей, опускаясь по талии все ниже и ниже. Его голос дрожал от возбуждения, то и дело сбиваясь на хрипотцу. –  Влада…Ты уже почти моя, Влада…Вернее, ты уже моя…

От его слов она сходила с ума. Это было похоже на лихорадку, потому что несмотря на пылающий внутри жар, ее так сильно била дрожь, что она боялась упасть… Он пробуждал во ней мысли и поступки, которые ее здравый смысл уже не контролировал. Только страсть. Только желание…В ту ночь она повиновалась только инстинктам…

Расстегнула его рубашку и коснулась накачанного пресса. Его словно током обожгло от ее прикосновений. Помнит его сдавленный стон. Она мысленно улыбнулась себе и начала расстегивать молнию на его брюках. Ведя ткань штанов вниз, вдоль крепких ног, непроизвольно опустилась на колени. Он был надо ней, Он весь. Подняла глаза на него и поняла, что эта унизительная, покорная поза вовсе не вызывает у нее отторжения, она естественна, она возбуждает.

– Ты создана вот так вот снизу вверх смотреть на мужчину, Влада, –  он гладил ее волосы, –  Как бы я хотел сейчас войти в твой сладкий рот…

– Хочешь видеть меня рабыней, внизу? –  она поглаживала его член сквозь ткань плавок, исследовала, эти прикосновения были для нее новы. Всё это было так ново, так пугающе влекуще.

– Внизу? –  он горько усмехнулся, –  ты даже представить не можешь, насколько высоко может поднять мужчина женщину, которая умеет вот так, как ты сейчас, смотреть на него снизу…

– Как смотреть? –  она не разрывала зрительного контакта, зачарованная его словами.

– Словно все гурии рая смотрят на него одновременно…

Влада снова поднялась на ноги. Все – таки к такому она была не готова, не с этого хотела начать знакомство с чувственным миром. Васель стремительно развернул ее к себе спиной и впился губами в шею, заставив снова поднять голову к единственным очевидцам происходившего между ними –  звездам. Его рука скользнула ей между ног. Помнит, как болезненно вскрикнула от удовольствия, и ноги чуть не подкосились, но это уже не имело никакого значения, он прижимал ее к себе так страстно и шептал на ухо бесстыдства, которые, словно чернила от татуировки, впитывались в ее естество. Почему- то именно это сравнение тогда пришло ей на ум… Потом она вспомнит его и поймет, почему…

– Как ты представляла эту ночь, Влада? –  шептал он, не останавливая движения своих рук.

Ей было тяжело сконцентрироваться. Она была словно под дурманом.

– Когда я войду в тебя, я буду нежным. Мы займемся любовью, а не сексом… Тебе будет немного больно, но без этого никак… Ты должна принять эту боль. Это моя власть над тобой. Власть мужчины над женщиной. Чем расслабленнее и покорнее ты будешь, тем менее болезненно. Чем напряжённее и непослушнее, тем больнее…Все как в жизни.

Он говорил это, а она была близка к обмороку. Сердце –  готово вырваться наружу, голова кружилась, во рту пересохло…

Боже, почему его возмутительные, противоречащие духу свободной женщины, слова так возбуждали ее! А действия? Он вытащил руку изее лона и облизал свои пальцы. Он заставлял ее терять рассудок и не стесняться этого…