Она моя…

– В сущности, ничего великого, но лучше, чем ничего, – он старался говорить как можно тише, чтобы гревший уши сексот от министерства печати их не услышал, –  едем в Хомр, ну как в Хомр, не туда, где бунтующие. Едем в центральную, новую часть, встретимся с губернатором, потом в церковь, потом в какую -то школу… Короче, они катают нас по проторенному маршруту, чтобы создать видимость, что все хорошо, что все под контролем. Поснимаем, а там посмотрим, что получится. Ты тоже присмотрись, может сможешь сделать неплохой материал. На худой конец, в Хомр даже так попадают далеко не все…

Хомр…Этот город знаком всем, кто хоть раз путешествовал из Дамаска в северную столицу Сирии –  Алеппо. Влада хорошо помнила его еще по своим студенческим годам… Он всегда казался ей таким динамичным и приятным…Современные высотные здания, так не характерные для сирийского пейзажа, большие магазины с мебелью, коврами, люстрами… Она помнила центральную площадь – центр города –  так мирно и уютно погружающуюся в дремоту под заходящими лучами солнца в ее прошлый приезда сюда, юной и далекой от всех этих политических хитросплетений…А потом этой площади было суждено стать символом новой сирийской революции. Тысячи протестующих выходили на нее с требованием свержения действующего режима…

Дело в том, что сердцем сирийской революции стал именно этот город, точнее его старая часть, окопавшаяся и превратившаяся в своего рода бастион и оплот оппозиции. В 2031 году там еще не было ни исламистов, ни террористов. Вернее, они, конечно, были, потому что, как это всегда происходит в смутные, революционные времена, на сторону противников режима становятся все кому ни лень, каждый движимый своими интересами. Но на момента начала кризиса в стране бунт действительно подняли молодые парни, преимущественно кадровые военные, придерживающиеся достаточно либеральных, светских взглядов. Они вдохновлялись примерами прошлого, и, в конечном счете, готовы были бы к диалогу, если бы на авансцену не вышли радикалы, как это уже было много лет назад… Революция всегда пожирает своих отцов… Но пока, именно эти бравые красавцы в военной форме делали все хедлайны. Именно с ними так жаждали общаться журналисты, но по понятным причинам, доступ к ним легальным путем, через контролируемую правительством территорию, получить было крайне сложно.

Влада вернулась на свое место и только сейчас поняла, что все это время, не менее часа, болтала с Егором о ситуации в стране в то время, как ее телефон лежал здесь, на ее сидении. Неудивительно, что на дисплее высветилась чудовищная цифра –  15 пропущенных вызовов с неизвестного номера… но было и так понятно, что звонил Васель… Девушка снова чертыхнулась. Он проснулся –  и ему явно не понравится то, что она скажет в оправдание своего побега. Она понимала это изначально, поэтому так стремительно и смылась из его квартиры. Он бы едва ли пустил ее сюда саму, не говоря уже о том, что она поехала с теми, с кем, по его словам, она флиртовала в ресторане недавно…

Поколебавшись с минуту, девушка отключила телефон. Все равно, ее объяснения и их неизбежные разборки сейчас ничего не дадут. Она подумает об этом по возвращении. Оставалось надеяться, что он еще не знает где она, а главное, что ее журналистская афера принесет достойные профессиональные плоды и будет стоить той потенциальной трепки от него, которая неизбежно последует…

За этими мыслями она сама не заметила, как по встречной полосе их резко обогнал огромный тонированный джип и перегородил дорогу. Автобус вынужденно притормозил. Находившиеся в салоне с беспокойством стали озираться по сторонам. Второй аналогичный джип закрывал их сзади исключая возможность любого автоманевра. Всем, включая водителя и сопровождавших, стало явно не по себе. Сирийцы в автобусе начали беспокойно переговариваться между собой, хотя и старались скрыть от иностранцев то, что ситуация явно вышла из под контроля. Никто не решался первым выходить из салона для выяснения обстоятельств. Наконец, из находившегося впереди джипа вылез похожий на шкаф бородатый, но лысый мужик, который подошел к их водителю и начал ему дерзко и резко что- то говорить, кивая в сторону пассажиров. Разговор был на не очень понятном Владе диалекте, да и сидела она далеко. Как ни напрягалась, ничего разобрать не могла, кроме отрывков фраз «журналисты», «нельзя», «чтоб вышла»…

***

– Что происходит? –  нервно спросил Егор у одного из их сопровождавших, но тот лишь пожал плечами, сам активно прислушиваясь к разговору водителя и качка. Видимо, руководствуясь инструкцией, он все – таки собрался с силами и перегнувшись через сидение, тоже вступил в разговор. Качок потребовал его выйти. Они удалились к джипу, а через минуту их сирийский сопровождавший шпарил обратно к автобусу, выкрикивая ее имя.

– Сейида (араб. – госпожа) Пятницкая, прошу Вас, на выход. Вас ждут.

Ребята переглянулись.