Она написала любовь

Шок прошел, и по веснушкам потекли слезы. Стало холодно. Надо найти шаль. Где-то она была…

Адель-Невидимку унесли.

– Подгоняйте отдельный фургон, – приказал барон фон Гиндельберг, усаживая Агату в кресло. – Всех в столицу. Будем разбираться там. Я подъеду.

Щелкнули каблуки. Раздалось дружное:

– Слушаюсь!

– Позовите врача, надо осмотреть собак.

– Внимание! – послышался голос сверху. – У нас гости!

– Останься здесь! – приказал барон. – Здесь безопа…

Посмотрел на по-прежнему не подающих признаков жизни собак, на доктора, что хлопотал над ними. И растерянно замолчал.

– Я пойду с тобой.

Агата вдруг перестала дрожать. Поднялась с кресла. Медленно вытащила из кармана огнестрел и быстрым, решительным движением перезарядила оружие. Щелкнул затвор.

– Пойдем, – кивнул барон.

– Я требую, чтобы мне объяснили, что здесь происходит! – Гневный, хорошо поставленный голос разносился по всему дому. – Почему в мирное время в поместье Лингеров явно развернута военная операция? И где госпожа Вилла фон Лингер?!

– Это же наш сосед! – обрадовалась Агата.

Эрик тоже узнал мужчину, которого видел тогда на заснеженной дороге. Такое чувство, что это было… в другой жизни. Его жизнь разделилась на до и после. Жизнь, в которой не было Агаты, теперь казалась сном…

– Подполковник Брукс! – шагнул он навстречу военному, до конца еще не веря, что тот ни при чем.

– Кто командует?! – поджал губы подполковник.

Эрик вспомнил молодость, щелкнул каблуками. В гражданских туфлях получилось не так выразительно.

– Что здесь происходит?

– Расследование, которое закончилось задержанием. – Холодность в голосе Эрика должна была объяснить отставному военному, что подробностей ему не дождаться.

– Гражданские, – начал он раздраженно, но вдруг замер и спросил: – Вилла не пострадала?

– Агата, пожалуйста. – Эрик кивнул, предлагая пригласить для беседы Виллу.

– А остальные? – спросила Агата.

– Выпускайте всех, – вздохнул господин барон, решив разом покончить со всем семейством Лингеров. Все равно пора собирать вещи. К ночи надо быть в Лаутгарде, а он понятия не имеет, где остановиться.

Конрад стоял рядом с мамой, они оба молчали. Людвиг был бледен, задумчив, но во взгляде нет-нет да и сверкала ненависть. Фрау Берта… кричала и проклинала. Впрочем, как всегда:

– Всеблагие, Людвиг! Мальчик мой, посмотри, что с нами сделала эта женщина, твоя жена!

– Вилла, – властный голос подполковника с легкостью перекрыл все звуки. – Собирайтесь с Конрадом. Немедленно. Мы уезжаем.

Повисла тишина.

– Куда? – выдохнула Вилла, схватив за руку сына.

– Домой. Я… получил разрешение на брак.

Вилла растерянно посмотрела на Конрада. Тот светло улыбнулся. И, взяв маму за руку, отвел к мужчине.

– Только я с вами не поеду! – заявил он. – Мне в университет надо. Учиться. Надо еще Королевскую премию выиграть!

– Но… – забеспокоилась Вилла.

– Я за ним присмотрю, – пообещал барон, обнимая Агату.

– Да кто вы такой! – взвизгнул Людвиг, у которого на этот раз получилось почти так же выразительно, как у фрау Берты. – Вы ворвались в нашу жизнь, сломали наш уклад, разрушили мою семью! Отчего вы считаете, что вам это позволительно?!

– Я спасал женщину, попавшую в беду. А свою семью… разрушили вы сами.

– Кто. Вы. Такой?

Барон фон Гиндельберг не устоял перед искушением и… скинул личину.

– Гав!

– Гав!

Из-за спины бывшего канцлера Отторна, портрет которого знал в королевстве каждый школьник, выросли две огромные собаки. Редкая порода – низерцвейги…

Глава 24

Женщина бесшумно опустилась на стул. Барон фон Гиндельберг отдал приказ освободить Аделинду от наручников. Свои были на особом положении, и заслуги перед Отторном задержанной вполне это позволяли.

Мужской костюм шел ей невероятно. Волосы слегка растрепались. Прямой, насмешливый взгляд, дерзкая полуулыбка.

Это-то и напрягало. Адель явно получает удовольствие от происходящего. Заигралась. Поймала кураж. Он, конечно, попытается помочь. Все, что сможет. Нет, ей он уже не симпатизирует. И за риск, которому подвергалась Агата, никогда не простит. Но за жизнь собак будет вечно благодарен. Невидимка… Опомнись! Пожалуйста…

– О чем задумались, господин барон? – Адель откинулась на спинку стула, закинула ногу на ногу.

– Разговор будет серьезным. Серьезным и очень для тебя неприятным.

– Догадываюсь, – Адель ухмыльнулась, – в память о прошлом, Эрик… Угостишь? – И меж тонких, длинных ухоженных пальчиков появился длинный мундштук.

– Хорошо. Сейчас принесут. Я распоряжусь. А пока… Прочти. Прочти это, Адель! – Бывший канцлер бросил на стол бумаги, подошел к двери и крикнул солдата.

Вполголоса попросил, чтобы доставили папиросы. Лучше – островной табак. Графин с водой. Хотел было отчитать, потому как задержанная, что прошла перед допросом строжайший осмотр, с легкостью демонстрирует длинный мундштук, которым при желании убить ничего не стоит, но понял, что бесполезно. Адель-Невидимка пронесет огнестрел в одиночную камеру голая и в кандалах.