Она написала любовь

— Я подал соискание на Королевскую премию в области химии.

— Это замечательно! Но зачем надо было так рисковать?

— Я не думал, что что-то может быть.

— Погоди. — Бывший канцлер придвинул стул и сел напротив мальчика. — Если мне не изменяет память, то все премии в области химии так или иначе связаны с выращиванием магических кристаллов, идентичных натуральным… Ты этим занимаешься?

Конрад кивнул.

Агата вопросительно посмотрела на Эрика, и тот пояснил:

— Магические кристаллы — редкость. Они очень дороги, и цена их растет по мере того, как уменьшаются объемы добычи на островах. Естественные запасы природных ресурсов неумолимо тают с каждым новым десятилетием. Рано или поздно это приведет к финансовой катастрофе, не говоря уже о том, что придется распрощаться с имеющимися возможностями.

— Не только в быту, в сельском хозяйстве и военной промышленности, но и в медицине! Представляете, к чему это приведет? — вздохнул доктор Фульд.

— То есть борьба идет за возможность искусственно выращивать кристаллы, не уступающие с точки зрения магического потенциала природным аналогам? — уточнила писательница.

— Именно, — кивнул барон и вновь обратился к мальчику: — Так что послужило причиной взрыва?

— Я… не знаю. Я так и не понял! Отец прав. Из меня ничего путного не выйдет, — потупился Конрад.

— Я в твои годы тоже все время что-то пытался доказать отцу.

Барон фон Гиндельберг пробормотал эти слова, ни к кому особо не обращаясь. Артефактор перебирал возможные варианты взрыва, вспоминая все, что он знал о химии. Знал он этот предмет весьма прилично, но ничего путного в голову не лезло.

— И… у вас получилось?

— Что? — Барон будто очнулся, уставился на подростка, улыбнулся и ответил: — Получилось. Получилось понять, что я никому ничего не должен доказывать. К сожалению, я тогда был уже намного старше. Так что у тебя неплохие шансы понять это раньше. Очень советую. А теперь — подробно! Что именно ты делал?

— Задача была создать аналог «Черной мантии».

— Ого! — Доктор Фульд не смог скрыть восторга.

— Смело, — кивнул артефактор, изо всех сил стараясь не улыбнуться, чтобы не обидеть юное дарование.

Где-то внутри он симпатизировал младшему Лингеру. А что? Правильно. «Мечтать — о великом, идти — в гору, и родине сердце живое отдать», — вспомнил он гимн гвардии его величества.

«Черная мантия» — редчайший вид сапфира, кристалл, на основе которого была изобретена диагностическая пластина. Если бы не этот прибор, в схеме которого помимо бриллиантов — целых четыре с половиной карата «Черной мантии» высшей пробы, Агата… Нет. Он не будет думать об этом сейчас! И… никогда. Она жива, и он сделает все, чтобы…

— Но взрыв был мощный! Как ты только в живых остался? — усмехнулся следователь.

— У меня там щит стоит.

— Магический? — с интересом спросил Эрик.

— Нет, что вы! — Мальчишка помотал головой. — Я же не артефактор! Из старой двери, обитой железом.

— Так что именно ты делал? Поэтапно. — Барон нахмурился, так как перестал уже что-либо понимать в этой истории со взрывом.

— Вырастил искусственный кристалл.

— Заранее? Полнолуние ведь уже было?

— Да. Я пользовался заранее выращенными заготовками.

— В соответствии с астрологической картой?

— Конечно.

— А расчеты?

— Могу показать.

Доктор Фульд, Агата и следователь Майнц сперва переглянулись, а потом, когда к ним присоединились Касс с управляющим, постепенно удалились в глубь кухни. Хозяйка шепотом отдавала необходимые распоряжения. А что? Взрыв взрывом, конечно, но… Они же не поужинали! Да и Конрада надо напоить теплым молоком. Успокаивает и придает сил.

— Ауру чем наращивал?

— Беррий и атинум. Сейчас напишу формулу. — Агата уже протягивала Конраду блокнот, глазами показывая мужчинам, что сэндвичи и булочки на столе, сейчас будем пить чай.

Но если следователь и доктор Фульд кивнули с энтузиазмом и благодарностью, то Эрик с Конрадом, склонившись над блокнотом, не отреагировали никак.

— Чем был вызван взрыв? — спустя довольно долгое молчание наконец спросил барон.

— Взорвалась кристаллическая решетка.

— Этого не может быть!

— Вы… тоже так думаете?

Конрад даже порозовел от счастья. Мальчик просто сиял, пытаясь встать с сундука, но пошатнулся, вовремя подхваченный следователем.

— Я запрещаю любую активность! — окончательно разгневался доктор Фульд. — Вас, Эрик, это тоже, кстати, касается! Агата! Заставьте всех пить чай, иначе я за себя не ручаюсь!

В конце концов им действительно удалось усадить всех за стол. Но не раньше, чем бывший канцлер все-таки сходил в подвал, к крайнему неудовольствию доктора Фульда.

Какое-то время все ели молча. Первым все же не выдержал мальчик.

— Что вы думаете после того, как осмотрели подвал, господин Эрик?

— Пока что рано делать выводы. Я бы хотел ознакомиться с твоими расчетами. Покажешь?

— Конечно!

— Но не сейчас. После. А пока — выполнять все предписания доктора Фульда. У меня будет к тебе еще один вопрос. Это очень важно, Конрад, поэтому, пожалуйста, постарайся вспомнить.

— Да, господин Эрик.

— Ты порезал руку. Когда это произошло? До взрыва или после?

— До. Я уронил пробирку. Стекло разрезало перчатку и впилось в палец.