Она нашла себя (СИ)

- Это помогает? – спросила Лена, смотря мальчику в глаза и не понимая, как можно в его возрасте так по-взрослому говорить и смотреть. Его глаза были пугающе взрослыми и пронизывающими. Лена видела в них себя…

Теперь точно так, как разговаривал с ней мальчик, заговорил его отец:

«Я многое осознал… И мне больно. Я пытаюсь вылечиться. И не теряю веры в это». Жалобный голос. Из глаз его полились слёзы раскаяния.

«Он говорит правду» - не сомневалась Лена.

- Надейтесь и действуйте! – пожелала она им обоим.

«Да… А как же иначе» - почти хором ответили отец с сыном и вздохнули.

От их вздохов ей стало холодно…

Мальчик с отцом двинулись дальше. Лена только успела шепнуть мальчику:

- Я буду верить в вас! Держись!

«Спасибо тебе, Лена. Никогда не забывай, ты – Факел!»

Только она хотела спросить у него, откуда ему известно её имя, как они испарились.

Лена снова вернулась в общий механический полёт, но уже чувствовала себя в нём отчужденно. Всё казалось ей неправдоподобным, ненужным, слишком понятным и плавным.

«Такие беды, катастрофы личностей и вселенных, а мы летаем в мире иллюзий и тишины…» - протикало в ней ржавым механизмом. Он заскрипел и начал ломаться…

Лена прислонилась к стене сонного дома и сжавшись, заплакала…»

Теперь Лена проснулась. Её рыдания во сне достигли предела, и ей стало плохо наяву. Она заёрзала по кровати, закрыла глаза ладонями, пытаясь придти в себя…

«Приснится же такое! Чего только не насмотрится человек за ночную жизнь во снах… Нет бы, что-нибудь доброе, радостное, лёгкое… Или вообще ничего пусть не снится» - обижено думала она.

Лена выпрямилась на кровати и раскинула руки. Громко вздохнув, она посмотрела на окно. Солнце нежно заливало комнату и дарило свою улыбку. Прозрачные занавески вздрагивали, трепетали и забирали в необъяснимо приятное, невесомое приключение; вспенивались, вздымались, поддающиеся только ласке или грубости ветерка. Лене нравилось, как всегда в фильмах красиво обыгрывали эпизоды с занавесками. Ей запомнились светло-красные шифоновые шторы… Пугающие и соблазняющие.

Внезапно она вспомнила последние слова мальчика из сна: «Не забывай – ты Факел!»…

- Поняла! – торжествующе она сказала себе, и резко подскочила в кровати. – Ведь «Елена» переводится «факел» с греческого! Интересно, многим я освещаю путь? Или, наоборот, кому-то порчу жизнь, поджигая?.. – спросила она себя и засмеялась.

***

Лена всю жизнь была в напряжении. Иногда это проявлялось в её сдержанности, реже – в замкнутости. Но бывали и другие случаи, когда её внутреннее возбуждение, не совсем ей понятное, заставляло держаться её вызывающе, как будто она вечно ждала чьих-то нападок. Нервы её были натянуты постоянно. Но мало, кто из окружающих и близких, чувствовал это. Напряжение вызывало усталость и душевную боль. И Лена начинала думать, что люди, сама жизнь – источник этой боли.

Она надеялась, что её парень Эдуард – человек, способный её понять и полюбить, освободит её от напряжения и страхов. Поначалу так и было, потому что они оба старались помогать друг другу и исполнять желания. Чувство новизны и полноты возможностей держало их тогда. Но всё постепенно изменилось.

Эдуард всегда знал, чего хочет от жизни. И проявлял упорство для достижения целей. Романтизм, которого так не хватало Лене, редко напоминал Эдуарду о своём существовании. И чувственность не отвечала ему взаимностью. Это был практичный молодой человек, предпочитающий выгоду фантазиям и сладким мечтам.

Лена только недавно начала это осознавать. Потому что Эдик всё меньше уделял ей внимания. Он всё больше отдалялся, отвыкал от отношений.

Она сидела дома. Эдуард мог обеспечить их, поэтому предложил ей не работать. Лена согласилась. Такой вариант её не пугал. Она всегда была домашней девочкой. Непроблемной. Без особых причуд.