Она (не) твоя

― И вообще, у меня муж пришел домой. Не замечаешь, что ты здесь лишний?!

Слово «муж» резануло по всем внутренним органам. Я даже забыл, как связывать слова воедино. Смотрел на нее с немой злостью, пытаясь проглотить ком в горле.

«Вот оно что… Муж, значит? Помнится, ты и меня до свадьбы любила называть мужем».

Белкина прищурилась. И без слов в ее лице можно прочитать вопрос: «Ну что, это задело тебя?»

Задело, задело… Еще как задело!

Дохреллион раз пожалел, что изменил ей, вынес урок на всю жизнь! Но нет же, она теперь измывается.

В комнату вошел Жданов, Соня тут же запрыгала у меня на руках, выгнулась к нему, явно желая, чтоб тот взял ее.

— Иди, иди ко мне, сладкая, — просюсюкал он, забирая ее из моих рук.

Я стоял не живой не мертвый.

Отвратительное чувство видеть, как твоя дочь тянет руки к чужому для нее дядьке!

— Сонь, а давай юлу раскрутим? — предложил я и резво закрутил волчок.

Но все ее внимание доставалось только ему.

— Мы ее не называем Соня. Софа, София, Софочка, — с деловым видом изрек Жданов.

― Ты еще будешь меня учить, как называть собственную дочь?! ― возмутился я.

— Настоятельно прошу называть ее так, как сказал Кирилл, — сердито взглянула на меня Алиса. ― Это важно!

— Ну, раз важно… — пожал плечами я, неохотно принимая условие.

«Мало того, что мне не позволили поучаствовать в выборе имени для дочки, так теперь еще и указывают, как я должен ее называть?»

В комнате повисла тишина. Софочка трогала за лицо Жданова, он корчил ей рожи, Алиса, стоя в дверном проеме, с улыбкой наблюдала за ними.

Вот она ― моя семья. Это ж моя Алиска, моя дочь… Мои же они! Родные, любимые. Но я совершенно точно чувствую себя лишним здесь. Мне нельзя остаться с ними, нельзя пойти с ними на прогулку, нельзя просто так подойти и обнять Алису.

Я почувствовал себя призраком в этой комнате. Как будто все, чем я теперь могу довольствоваться ― это наблюдать со стороны, как они строят свое счастье с другим.

Алиса обернулась на елку, улыбнулась.

— Какая красивая! А запах, м-м-м…

Жданов с Софой вышли в коридор, он начал рассказывать им, как выбирал елку, а я отрешенно смотрел на счастливое лицо бывшей жены и думал: как все это мне знакомо… Точно такие же слова слышал от нее, когда я приносил домой елку. Она точно так же с закрытыми глазами вдыхала запах хвои, потом мы вместе ставили ее, вместе украшали.

Если я был в командировках, Алиска всегда дожидалась меня, чтобы выбрать и украсить елку вместе ― это было нашей семейной традицией. Потом она развешивала по квартире гирлянды, зажигала свечи, ставила под елку коробки с подарками. Всегда умела наводить уют — ничего не скажешь.

Вот только теперь все это делает для него…

— Проголодался? — промурлыкала она, положив на его плечо руку.

— Нет, не голоден, — ответил Жданов и, улыбнувшись, посмотрел на Сон…Софочку. — А вот кто-то другой, кажется, проголодался. — Он подал дочку Алисе. — Бегите на кухню, девочки.

Алиса встала на носочки, что-то шепнула ему, затем, озираясь на меня, отправилась на кухню. Жданов вошел в комнату, прикрыл дверь, сунул руки в карманы брюк и посмотрел на меня с нескрываемым недовольством.

― Поговорим?

Глава 32. Я знаю себе цену

Алиса

― Посиди тут, милая, ― шепнула я дочке и на цыпочках подошла к двери комнаты.

Оттуда слышался тихий голос Кирилла.

― … Поэтому я прошу у тебя прощения за тот разговор. Мне действительно стоило для начала поговорить с Алисой, чтобы во всем разобраться, а не делать поспешные выводы.

― Просишь прощения? Серьезно? ― послышался смешок Артема.

И в следующую секунду я вздрогнула от глухого удара в дверь.

― Тем разговором ты лишил меня жены и ребенка, а теперь, когда занял мое место, всего-то просишь прощения?

Раздался еще один удар, в комнате что-то с грохотом упало.

Вбежав внутрь, застала картину: на полу — перевернутая гладильная доска, с детской кроватки сорван балдахин, а двое крепких мужчин посреди комнаты держат друг друга за грудки.

Кирилл хватает Романова за затылок, наклоняет его, а тот бьет ему кулаком прямо по ребрам.

― Прекратите немедленно! ― Они оба обернулись на мой крик.

Подбежав к ним, отпихнула Романова в сторону и встала между ними как рефери.

— Совсем головы потеряли?! Давайте еще поубивайте друг друга! — прокричала я, глядя на них по очереди.

Видок у них был тот еще: взъерошенные волосы, оба красные, злющие, сжимают кулаки, глядя друг на друга как боксеры на контрольном взвешивании.

― Алис, мы выйдем, ладно? ― не сводя взгляд с Кирилла, сказал Романов.

― Да, милая, нам нужно еще кое-что обсудить, ― глубоко дыша, добавил Кирилл.

― Хватит, наобсуждались! ― гаркнула я и, указав Романову на выход, процедила сквозь зубы. ― Пошел вон из моей квартиры!

Артем несколько секунд сверлил гневным взглядом Кирилла, прищурился, покусал изнутри щеку, словно задумав что-то недоброе, и неохотно направился к выходу.

Прошел в кухню, поцеловал в макушку Софочку, что-то шепнул ей, не спеша надел ботинки, снял с крючка куртку и, закинув ее на плечо, вышел за дверь.

― Кир, присмотри за Софией! ― попросила я и, быстренько накинув кардиган, выбежала к лифту.