Читаем Она (Новая японская проза) полностью

Боковые женские линии рода обычно представлены на поминальных службах в главной усадьбе теми, кто хотя бы несколько раз присутствовал на подобных церемониях при жизни; они, дабы поддержать давнишнее знакомство, являются в своем прежнем прижизненном облике. Доказав свою верность долгу, они получили право на допуск в родовую усадьбу.

Бабушка при жизни производила сильное впечатление. Вот уж в ком чувство долга было развито до невероятия. С нею связано мое представление о смерти. Воспитывала она меня в атмосфере полного обожания; до сих пор храню я воспоминания о ее одеждах из драгоценных тканей; когда она склонялась надо мной, я испытывала высокое наслаждение от соприкосновения со струящимся шелком. До этого мне случалось сталкиваться со смертью — не однажды умирал кто-то из родни, но подобные события не задевали меня сколько-нибудь глубоко; зато смерть бабушки оказалась действительно суровым испытанием. С той поры я видела один и тот же сон: бабушка жива, звучит ее голос, меняется выражение лица, а все остальное — люди, вещи, события — мертвым-мертво. Так повторялось каждую ночь — мне являлась бабушка такой, какой была при жизни. Но стоило проснуться, она снова оказывалась мертвой. Сон доставлял мне радость, и несколько лет я словно ощущала под рукой границу между жизнью и смертью.

Но потом, уже покинув родителей, я засомневалась: так ли уж она любила меня? Не отвергала ли, как отвергли родители? Так что на поминках очень хотелось ее увидеть и обо всем расспросить, тем более что в двухсотлетие осечки, похоже, быть не должно. Именно это соображение и склонило меня окончательно к мысли посетить поминальную церемонию.

Приготовления к юбилейной поминальной службе были невероятно трудны. Требовалось совсем не то, что для обычных поминок. Например, совершенно не годились черные траурные одежды. Поскольку в провинциальной лавке Нагасакия красные траурные платья частным лицам не продавались, пришлось от имени главной родовой усадьбы брать их напрокат в церемониальном центре города Нара и доставлять на дом с нарочным.

Мне впервые довелось увидеть траурные одеяния столь необычного цвета. Что-то в этом было странное, даром что речь шла о двухсотлетии. Даже служитель центра из Нара с каким-то сомнением протянул: «A-а, красные платья…». Впрочем, это не помешало ему вникать во всякие мелочи, тем более что нужны были подходящие красные сумочки и обувь. Чулки и носовые платки соответствующего цвета пришлось купить. Приобрели и особые пакеты для жертвенных денег. Даже ленты для упаковки поминальных даров полагались не обычные, белые с красным, а красно-золотые, украшенные золотыми птицами.

Утром алой тушью я надписала пакеты с жертвенными деньгами, указала сумму и имя покойного. Банковского вклада мне не хватило, пришлось воспользоваться карточкой. Обычно банкомат выдавал новенькие банкноты, но в этот раз из него почему-то стали выплывать ветхие измятые купюры эпохи Мэйдзи, и эти «деньги мертвых» пришлось потом разглаживать утюгом.

Вопреки всему меня не оставляло ощущение, что я и в самом деле собираюсь на поминальное двухсотлетие. Что-то во всем этом и вправду было необычное. Начать хотя бы с отъезда. Сама станция Канидэси казалась чем-то эфемерным — и во времени, и в пространстве. Пользовались ею насельники главной усадьбы только в дни двухсотлетних юбилеев. Все прочие, ни о чем таком и не подозревавшие, спокойно покупали билеты и отправлялись с этой станции в школу, к примеру. А наша родня ездила или до предыдущей — Канидэсита, или до следующей — Канидэнай. Из поколения в поколение делалось все, чтобы миновать как несуществующий этот железнодорожный пункт — Канидэси.

Мне даже стало казаться, что если кто-нибудь из жителей главной усадьбы нарушит вековой запрет и приедет домой обычным способом, то воскрешение покойников на двухсотлетних поминках сразу прекратится. Вообще по пути на поминальную службу могут случиться и случаются всяческие казусы со временем. В этот раз о причудах времени даже специально наводили справки в храме Даннадзи, существующем с эпохи Камакура: о временной последовательности событий, о возможности течения времени вспять, — поэтому в приглашениях содержались соответствующие разъяснения каждому гостю. Учитывали все: искривление времени, его сжатие, затвердение (ну, когда оно становится вроде бородавки), закругление, вспухание (когда его внезапно становится очень много), — после чего указали всем точный час отбытия. У меня дорога от токийской станции Макано до гор должна была занять двенадцать часов — сегодня выехала и сегодня же на месте, — но изначально было известно, что в пути не избежать разных странностей.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новая японская проза

Она (Новая японская проза)
Она (Новая японская проза)

...Сейчас в Японии разворачивается настоящей ренессанс «женской» культуры, так долго пребывавшей в подавленном состоянии. Литература как самое чуткое из искусств первой отразило эту тенденцию. Свидетельство тому — наша антология в целом и данный том в особенности.«Женский» сборник прежде всего поражает стилистическим и жанровым разнообразием, вы не найдете здесь двух сходных текстов, а это верный признак динамичного и разновекторного развития всего литературного направления в целом.В томе «Она» вы обнаружите:Традиционные женские откровения о том, что мужчины — сволочи и что понять их невозможно (Анна Огино);Экшн с пальбой и захватом заложников (Миюки Миябэ);Социально-психологическую драму о «маленьком человеке» (Каору Такамура);Лирическую новеллу о смерти и вечной жизни (Ёко Огава);Добрый рассказ о мире детстве (Эми Ямада);Безжалостный рассказ о мире детства (Ю Мири);Веселый римейк сказки про Мэри Поппинс (Ёко Тавада);Философскую притчу в истинно японском духе с истинно японским названием (Киёко Мурата);Дань времени: бездумную, нерефлексирующую и почти бессюжетную молодежную прозу (Банана Ёсимото);Японскую вариацию магического реализма (Ёрико Сёно);Легкий сюр (Хироми Каваками);Тяжелый «технокомикс», он же кибергротеск (Марико Охара).(из предисловия)

Банана Ёсимото , Каору Такамура , Марико Охара , Миюки Миябэ , Хироми Каваками

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Жизнь за жильё. Книга вторая
Жизнь за жильё. Книга вторая

Холодное лето 1994 года. Засекреченный сотрудник уголовного розыска внедряется в бокситогорскую преступную группировку. Лейтенант милиции решает захватить с помощью бандитов новые торговые точки в Питере, а затем кинуть братву под жернова правосудия и вместе с друзьями занять освободившееся место под солнцем.Возникает конфликт интересов, в который втягивается тамбовская группировка. Вскоре в городе появляется мощное охранное предприятие, которое станет известным, как «ментовская крыша»…События и имена придуманы автором, некоторые вещи приукрашены, некоторые преувеличены. Бокситогорск — прекрасный тихий городок Ленинградской области.И многое хорошее из воспоминаний детства и юности «лихих 90-х» поможет нам сегодня найти опору в свалившейся вдруг социальной депрессии экономического кризиса эпохи коронавируса…

Роман Тагиров

Современная русская и зарубежная проза
Оптимистка (ЛП)
Оптимистка (ЛП)

Секреты. Они есть у каждого. Большие и маленькие. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит. Жизнь Кейт Седжвик никак нельзя назвать обычной. Она пережила тяжелые испытания и трагедию, но не смотря на это сохранила веселость и жизнерадостность. (Вот почему лучший друг Гас называет ее Оптимисткой). Кейт - волевая, забавная, умная и музыкально одаренная девушка. Она никогда не верила в любовь. Поэтому, когда Кейт покидает Сан Диего для учебы в колледже, в маленьком городке Грант в Миннесоте, меньше всего она ожидает влюбиться в Келлера Бэнкса. Их тянет друг к другу. Но у обоих есть причины сопротивляться этому. У обоих есть секреты. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит.

Ким Холден , КНИГОЗАВИСИМЫЕ Группа , Холден Ким

Современные любовные романы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Романы