Она (Новая японская проза)

Сменщик только сплюнул и ушел, так и не убрав обертки от конфет и табачный пепел. На этот раз Сёдзо не стал догонять его, а молча сам навел порядок на столе и приступил к своим ночным обязанностям, Но из его головы никак не шел случай с обстрелом особняка Накамуры.

Из статьи в вечерней газете следовало, что во времена своего процветания риэлторская компания Накамуры получила в банке крупный кредит, а когда разросшееся дело пошло на спад и накопился огромный долг, возникли еще неприятности из-за какой-то темной сделки с недвижимостью. Возможно, это и послужило поводом для угроз. Однако Сёдзо с самого начала решил, что не ему, простому обывателю, делать выводы относительно всей этой подоплеки, да и одними предположениями тут не обойтись. Он продолжал думать только об открытых окнах в домах D и Е. Об окне в особняке Накамуры сразу после выстрела. А также о словах: «Еще одна минута».

Из «писем с угрозами, к которым приложены фотографии», а также из факта обстрела следовало, что на жизнь президента Накамуры готовилось тщательно спланированное покушение. Однако так ли это на самом деле? Стали бы преступники, пять раз подбросившие письма с угрозами, оставлять открытыми окна в домах, куда они пробирались, чтобы сделать фотографии?

Та кое трудно представить. А что, если преступники намеренно не закрыли окна? Тогда получается, что это было сделано специально, с целью привлечь внимание. Окна могли быть оставлены открытыми, чтобы продемонстрировать всем, откуда были сделаны пять фотографий, доказать, что угрозы — не просто фарс. Однако, с другой стороны, ведь если бы полиция и люди сразу обратили внимание на эти манипуляции с окнами, преступники бы вообще лишились возможности стрелять.

Из-за того, что на оставленные преступниками улики обратил внимание только Сёдзо, они и смогли выстрелить. Но если они действительно замышляли убийство, то тогда вряд ли уместен такой шантаж населения с целью убедить его в своем существовании, рискуя привлечь внимание полиции. При сопоставлении всех этих противоречий получается, что преступники никого и не собирались убивать, но им пришлось стрелять, поскольку их угрозы не достигли желаемой цели. Такие мысли пронеслись в голове Сёдзо.

Однако если им просто надо было выстрелить, то ведь от окна пустого дома до окна Накамуры не более двадцати метров, достаточно было бы выстрелить из пистолета. Тогда почему преступники взяли громоздкий дробовик? Чтобы подчеркнуть, что они действительно собирались убить?

Сёдзо, ни на йоту не продвинувшийся вперед в разрешении двух загадок — что значили слова «еще одна минута» и почему было открыто окно сразу после выстрела — пришел к ужасному выводу, что, возможно, преступники провели его, единственного, кто обратил внимание на открытые окна. Ведь возможен и такой вариант: цель преступников заключалась не в том, чтобы убить, а в том, чтобы убедить всех, что пострадавшего хотят убить.

Сёдзо сделал этот вывод, когда с фонариком в руке обходил фабрику. Быстро достав блокнот, он сделал новую запись: «Возможно, разыграна пьеса собственного сочинения».

Начиная со следующего утра Сёдзо повел себя загадочно, стараясь при этом не потерять оба места работы, которые давали ему средства к существованию. На предыдущей неделе он позвонил домой и сказал, что придет в воскресенье. Но когда оно наступило, он опять не выполнил своего обещания. И вот в среду, когда в супермаркете, где работает Каёко, выходной, она с таким видом, словно не ждет уже ничего, пришла, как обычно, на фармацевтическую фирму, принеся в сумке еду. Сёдзо наврал ей, что на складе дела идут так хорошо, что приходится работать и по воскресеньям, и, показав на перевязанную голову, сказал, что поранился из-за спешки на работе. Каёко промолчала.

Дорога с фирмы на склад, если идти по прямой, занимала не более трех минут, и теперь Сёдзо перестал утром и вечером ходить кружным путем, а сэкономленное время использовал для того, чтобы каждый день заглядывать в полицейский участок. Вызвав дежурного по уголовному отделу, он каждый раз говорил одно и то же:

— Надо еще раз провести следствие. Вполне возможно, что «мишень» и «преступники» действуют заодно. Допросите женщину из двенадцатого дома.

Через две недели после происшествия в журналах появились статьи, в мелких подробностях живописующие, как некий провинциальный банк выдавал незаконные кредиты на очень крупные суммы. Список тех, кто получил необеспеченные кредиты, возглавляла та самая компания по недвижимости. И уже на следующий день с калитки дома номер двенадцать исчезла табличка «Накамура», а вместо нее появилась наклеенная бумажка, сообщавшая, что дом выставлен на аукцион. Через несколько дней Сёдзо узнал, что компания Накамуры обанкротилась.

Сёдзо совершенно не интересовала экономика, но он нервничал, видя, как с каждым часом меняются обстоятельства, связанные с теми, кто мог оказаться причастным к этому делу, и не переставал каждый день, утром и вечером, наведываться в полицию.