Она & Он

«Пол,

спасибо за все, за твой веселый нрав, за твои мгновения безумства, за это неожиданное путешествие, начавшееся на парижских крышах. Спасибо за выигрыш в невероятном пари. Ты заставил меня смеяться и подарил новые воспоминания.

Сегодня вечером наши пути разойдутся, я никогда не забуду несколько волшебных дней в твоем обществе.

Понимаю дилемму, с которой ты вынужден столкнуться, и то, что ты чувствуешь. Жить чужой, не своей жизнью, любить идею счастья, вместо того чтобы на самом деле быть счастливым, не знать, на каком ты свете. Ты не виноват в том, что случился этот незаконный захват, и что тебе посоветовать, я не знаю. Раз ты ее любишь, раз ее предательство прекрасно, и его вполне можно назвать геройством, то ты обязан ее простить. Наверное, это и есть настоящая любовь: учиться прощать без оговорок и сожалений. Прикоснуться к клавише на клавиатуре, стереть серые страницы и переписать их в ярких красках. А еще лучше – бороться за счастливый конец. Береги себя, хотя в этой фразе маловато смысла… Скажу честно, мне будет не хватать наших тайных мгновений.

Мне не терпится прочесть, что будет дальше с нашей певицей. Побыстрее опубликуй ее историю!

Пусть твоя жизнь будет прекрасной, ты этого заслуживаешь.

Твой друг

Миа.

P. S. Не переживай из-за вчерашнего и из-за того, что будет потом: это не в счет».

– Ты ничего не поняла! Это она не в счет! – пробормотал Пол, комкая записку.

Выбежав в коридор, он бросился вниз, к стойке.

– Когда она уехала? – спросил он, задыхаясь, администратора.

– Точно ответить не могу, – отозвался тот. – Мисс попросила у нас машину.

– Куда она поехала?

– В аэропорт.

– К какому рейсу?

– Не знаю, сэр. Мы не бронировали ей билет.

Пол повернулся к стеклянной двери. Под козырьком стоял лимузин, в который как раз в этот момент садилась мисс Бак. Пол метнулся туда, заставил кореянку выйти и занял ее место.

– В аэропорт, в международный терминал. Получите самые большие в жизни чаевые, если поднажмете!

Водитель лихо стартовал, и мисс Бак, прилипшая лицом к стеклу в холле, едва успела проследить, как лимузин исчез за углом.

Теперь я устрою тебе сюрприз: ворвусь в самолет, и если твой сосед не уступит мне место, я вставлю ему в рот кляп и засуну на багажную полку. Я не буду бояться, даже при взлете, мы удовлетворимся стандартной самолетной едой, я уступлю тебе свою порцию, если ты проголодаешься. Мы будем смотреть один и тот же фильм, и теперь это будет считаться, причем больше, чем все не написанные мной романы…

Как водитель ни вилял в транспортном потоке, справиться с заторами ему оказалось не под силу.

– Самый плохой час дня, – пожаловался он. – Могу попробовать другой маршрут, но ничего не обещаю.

Пол умолял его постараться. Раскачиваясь на заднем сиденье, он повторял то, что собирался сказать Миа при встрече: о том, какое решение принял, о том, что говорила ему Кионг, то есть Юн Хонг – не просто переводчица, а настоящий его корейский редактор и издатель.

* * *

Спустя полтора часа Пол расплатился с водителем, вбежал в здание терминала и уставился на табло вылетов. Рейсов в Париж на нем не значилось.

Стюардесса за стойкой «Эр Франс» объяснила, что рейс вылетел полчаса назад. На завтрашний рейс еще оставалось одно свободное место.

19