Она принадлежит мне (СИ)

Он встал напротив меня и стал настраивать стрелу. Глаза Айзека встретились с моими, когда он держал стрелу, направленную в мою сторону. Его взгляд был напряженным, и на мгновение я почувствовала, как мое сердце пропустило удар.

— Почему ты не двигаешься? — Спросил он.

Я не могла отвести взгляд от его пронзительного взгляда и обнаружила, что застыла на месте, не в силах пошевелиться.

— Я знаю, что не выстрелишь в меня.

И хотя я действительно верила в этой, мой голос прозвучал сдавленно.

Внезапно он выпустил стрелу, и я вздрогнула, когда она пролетела мимо меня и с глухим стуком ударилась о дерево. Мое сердце бешено колотилось, когда я посмотрела на него, не зная, что делать.

Глаза Айзека пылают гневом, когда он делает шаг ближе, его рука все еще крепко сжимает лук. — Откуда ты знаешь? — спрашивает он низким и опасным голосом. — Ты едва знаешь меня, Кристал. Ты понятия не имеешь, на что я способен.

Я стою как вкопанная на своем месте, моё сердце бешено колотится от страха и возбуждения.

— Я знаю, ты бы не причинил мне вреда, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. — Я доверяю тебе.

— Это глупо, — рычит он, его лицо всего в нескольких дюймах от моего. — Ты не должна никому доверять. Не в этом мире.

Через что же он прошёл, что такой недоверчивый?

Я чувствую его дыхание на своей коже, и меня невольно тянет к нему. Он опасен, но в тоже время невероятно притягателен.

— Я доверяю тебе, — повторяю я, мой голос едва громче шепота.

Внезапно он наклоняется ближе, его глаза встречаются с моими. — Почему? — снова повторяет он, его губы почти касаются моих. — Почему ты так уверена в этом?

Прежде чем я успеваю ответить, он резко отступает назад и поднимает лук, целясь в дерево позади меня. Без предупреждения он выпускает стрелу, и она со свистом пролетает мимо меня, вонзаясь в ствол в миллиметре от прежнего выстрела.

В этот раз выстрел словно вытащил меня из транса.

Я в шоке отпрыгиваю назад, мое сердце бешено колотится в груди.

— Какого черта, Айзек?! — кричу я, мой гнев и страх смешались воедино.

Он поворачивается ко мне, его глаза сверкают.

Вот почему, — говорит он, его голос срывается от эмоций. — Вот почему ты не можешь мне доверять. Я опасен, Кристал. Я мог бы причинить тебе боль прямо сейчас.

— Но ты этого не сделал, — говорю я, мой собственный голос дрожит. — Ты мог бы, но не сделал этого.

Выражение лица Айзека смягчается, и он делает шаг ближе, его рука тянется, чтобы прикоснуться к моей щеке.

Я никогда не смог бы причинить тебе боль, — говорит он низким и напряженным голосом. — но это не значит, что ты не должна защищаться.

Я с трудом сглотнула, чувствуя, как в горле образовался комок.

Я не могла отвести от него взгляд, хотя здравый смысл кричал мне бежать как можно дальше.

Он просто играл с моими чувствами и мне никогда так сильно не хотелось убежать в свою комнату и зарыдать в подушку.

Жалко, что и собственной подушки у меня и не было.

5

Наступление весны чувствуется всё ярче. Морозы потихоньку таят, на некогда бесплодных деревьях и кустарниках распускаются нежные бутоны, и комнаты наполняются солнечными лучами всё быстрее.

Становилось словно бодрее. В воздухе ощущался сладкий аромат распустившихся цветов, который ещё и добавлял больше цвета в пейзаж. А ночью можно было находиться на улице допоздна, не боясь замёрзнуть в ледышку.

Айзек разжёг костёр и этим прекрасным весенним вечером, мы сидели вокруг него, попивая горячий шоколад.

— Как ярко мерцают звёзды. — Отметила я, всматриваясь небо.

— Свет в темноте — это-то, что мы все замечаем. Далёкие звёзды в ночной вышине, луч солнца, пробивающийся сквозь облака… Но что насчет обратного? Ты когда-то думала об этом? Как насчет тьмы в свете? — Сказал Айзек, делая глоток из своей кружки.

— Нет, и не думала. — Призналась я, удивлённая этой мыслью.

— Подумай об этом, — продолжил он. — Когда мы находимся на свету, мы склонны игнорировать боль и страдание, которые все ещё существуют вокруг нас. Они же не могут просто испариться? А в темноте они хотя бы не прячутся. Почему же мы продолжаем верить, что свет лучше?

Я на мгновение задумался над его словами.

— Может быть, потому что мы ассоциируем свет с добром, а тьму — со злом? — ответила я.

— Ты думаешь это правильно?

— Не знаю. К чему ты клонишь?

Айзек посмотрел на меня с напряженной серьезностью, его глаза буквально сверлили меня.

И я почувствовала, как дрожь пробежала по моей спине, когда он заговорил:

— Ты подобна свету, — сказал он низким и размеренным голосом. — Такая жизнерадостная и яркая. Ты же, кристалл, прозрачный и блестящий… — Он посмотрел в сторону и усмехнулся. — Но в тебе так много тьмы. Ты думаешь это потому, что чем больше ты сияешь снаружи, тем больше скрываешь внутри?

— Н-нет. Почему ты это говоришь?

— Я вижу это насквозь. Боль, страх, сомнение. Всё это есть, прямо под поверхностью. — Он придвинулся ближе и заговорил шёпотом. — Кристал, эта тьма…она прогнила у тебя внутри настолько долго ты её держишь и не выпускаешь. Ты можешь попытаться скрыть это ещё долго, но оно там, и оно гноится.