Она принадлежит мне (СИ)

Хватка Айзека усилилась, и его прикосновение было одновременно собственническим и волнующим. — Ты можешь врать себе, любовь моя, — прорычал он, поднимая голову. — Но не мне. Наши тела жаждут друг друга, Кристал. Отрицать это значило бы отказывать себе в нужде.

Свободной рукой Айзек прошёлся по изгибам моего позвоночника, доходя до груди, возбуждая каждый нерв, оставляя меня бессильной под его прикосновением плоти.

— Нет, Айзек—

И перед тем, как я могла закончить своё предложение, он впился своими губами в мои безжалостным поцелуем, от которого у меня перехватило дыхание. В этот момент всякое сопротивление рухнуло под тяжестью его неистовой страсти, оставив меня совершенно сбитой с толку и бессильной.

Он нагло впустил свой язык ко мне в рот, задевая зубами мою нижнюю губу. Когда его губы, наконец, отпустили мои, сказал:

— Ты отрицаешь , потому что не можешь принять правду. И это пугает тебя, не так ли? То, как я поглощаю тебя, то, как я разрушаю каждую твою защиту.

Я затаила дыхание не в состоянии найти нужных слов.

— Чёрт. Ты уже под моей полной властью.

— Нет, я… Мне нужен воздух, — я попыталась отстраниться, но крепкая хватка Айзека не давала и сдвинуться с места.

Поздно, он уже в моей голове.

— Ты можешь бороться сколько угодно, Кристал, — выдохнул он мне в губы, его голос был низким рычанием, которое отдавалось эхом по всему моему телу. — Но правда остается правдой.

От его слов у меня по спине пробежала дрожь, осознание его власти надо мной поселилось глубоко в моих костях.

Я изо всех сил пыталась отдышаться, пока я боролась с противоречивыми эмоциями, бурлившими внутри меня. Часть меня яро шла против его доминирования, стремясь к свободе. Но другая часть: часть, которую я не осмеливаюсь признать, часть, которая предавала, она, которая была сломана с самого начала, жаждала Айзека, она хотела остаться в его объятиях и разрешить ему делать всё, чего он пожелает.

Я вступила в опасный контакт с мужчиной, который знал, как владеть и подчинять, наслаждаясь своим контролем. И несмотря на рациональный голос в моей голове, предупреждающий меня о последствиях, та самая грязная часть меня побеждала, желая его доминирования и освобождения, которое приходит с отказом от контроля.

Собрав все силы, чтобы встретиться с ним взглядом, я процедила:

— Какой же ты жалкий… Ты взял меня к себе, поиграть со мной, как с куклой? И что? Реальный мир не принял тебя, и ты решил создать свой собственный? Позволь мне напомнить тебе, что в происходящем нет ничего реального. Все это видимость, игра, в которую ты играешь, чтобы заполнить пустоту в своем собственном существовании, — мои слова были нацелены на него, но они одинокого били и по мне.

В глазах Айзека промелькнул намек на что-то более глубокое, возможно, проблеск уязвимости, который на мгновение пробился сквозь его уверенный фасад. Но он быстро восстановил самообладание, в его голосе звучала опьяняющая смесь силы и желания.

— И ты здесь, являешься , тем, кто адекватно оценивает, что реально, а что нет? Кристал, — пробормотал он низким и соблазнительным голосом. — Как ты сама отметила, это мой мир, и всё, что ты сейчас делаешь, это просто идёшь по моему плану.

Волна гнева захлестнула меня, и я встретилась с ним взглядом, отказываясь отступать.

— Ты думаешь, что держишь меня под своим контролем, но не забывайся: в тот момент, когда игра закончится, я уйду, не оставив после себя ничего, кроме воспоминаний о твоей мимолётной победе.

Губы Айзека изогнулись в хитрой улыбке, когда он притянул меня за подбородок. Его глаза потемнели, посылая мурашки по моему телу.

— Хорошо, но помни: я не единственный, кто запутался в этой паутине. А грань между игрой и реальностью? Все гораздо более размыто, чем ты думаешь.

В момент осознание пронзило меня. Для того, чтобы вырваться из хватки этого безжалостного дьявола, потребуется нечто большее, чем просто сила воли.

Но сейчас я просто сдаюсь.

— Ненавижу тебя, так сильно, насколько могу. Ненавижу, ненавижу…. — прошептала я сквозь стиснутые зубы, слезы смешивались с отчаянием в моем голосе. Противоречивые эмоции внутри меня яростно борются, разрываясь между отвращением и извращенным стремлением к его прикосновениям, когда он сжал меня в своих руках, но не для того, чтобы усмирить, а чтобы просто обнять.

Его сильные руки, такие нежные и приятные в своих действиях. И вновь, словно всего этого не произошло. Были лишь Айзек и Кристал, которые понимали и любили друг друга. И ничего лишнего.

Но мои слова были враньём, конечно. Ведь себя я презирала больше.

Я выгнула спину, прижимаясь к нему всем телом, чувствуя твердые очертания его груди и рельефные мышцы живота. Айзек стянул с меня трусики и отбросил в сторону, одновременно снимая свои брюки с себя. Он поднял меня, и моя спина уперлась в дерево. Я скрестила ноги вокруг его талии, пытаясь удержаться.

Айзек снова перешёл к моей шее, нежно покусывая и посасывая её, посылая разряды удовольствия, только усиливая боль между моими бедрами.

Я притянула его за волосы к себе, и мои ногти впились ему в спину, оставляя кровавые следы.