Она принадлежит мне (СИ)

Его слова, такие повелительные, но и в то же время наполненные нежностью, заставили меня дрогнуть. Неожиданно Айзек взял меня за волосы и притянул к себе. Его зубы впились в мою нижнюю губу со смесью голода и похоти. Я ахнула в удивлении, позволяя его языку проникнуть мне в рот и завладеть им с неистовым голодом. Его поцелуй был собственническим и требовательным. Я инстинктивно отдалась ему, не в состоянии сопротивляться.

— Единственный способ избавиться от боли — это заменить её другой, — прошептал он мне в губы, перед тем как отойти. — Ложись на пол. На спину.

— Может сначала развяжешь мне ноги?

— Доползёшь, — его тон был холодный и грубый, словно его подменили.

Я медленно наклонилась на пол, всё ещё надеясь, что он передумает, и сделала как велел.

— Молодец, — ответил он и, встав на колени, наклонился надо мной.

Пламя отразилось в глазах Айзека, когда я почувствовала, как его вес присоединился к моему на полу. Он склонился надо мной с хищной улыбкой на лице, его взъерошенные волосы ниспадали мягкими волнами, обрамляя точеное лицо.

Он выглядел так чертовски хорошо, что мне самой хотелось впиться в его полные и манящие губы, которые изогнулись в дьявольской улыбке, посылала электрический разряд по моему телу.

Господи, почему такой ужасный человек должен был быть таким горячим?

И тут я почувствовала первые несколько капель на моей одежде.

Только сейчас я заметила, что на мне было платье. Платье из моего гардероба, которое я купила незадолго до переезда.

Материал стал воспламеняться.

— Решил сжечь меня? — Спросила я, пытаясь казаться спокойной.

— Нет, пока.

В платье образовалась большая дыра и я зажмурила глаза от страха, чувствуя жар. Айзек подул на него и затушил. Одним лёгким движением он порвал мою одежду надвое, оставляя меня в одних трусиках. Я выдохнула, понимая, что всё это время держала дыхание.

Айзек туго связал мои руки над головой, чтобы я не могла ими двигать. И теперь уже расположил свечу над моей голой грудью. Кап. Воск был достаточно горячим, чтобы я вздрогнула, но не обожглась. От страха я сидела как статуя, в своих оковах, боясь двинуться. Он подержал свечу вертикально несколько секунд, заставляя меня ждать следующих расплавленных капель.

Кап. Ещё одна капля, прямо на мой левый сосок.

Кап. Кап. Кап. Затем три медленные капли между.

Когда накоплений стало много, они начали стекать вниз. Айзек мастерски управлял этим горячим дождем, не позволяя ему менять направление их движений.

— Дыши, Кристал, — сказал он хриплым голосом.

Сдаваясь и потихоньку привыкая к острому ощущению, я закрыла глаза и позволила ему. Он осветил свечой основание моей шеи, проходясь по линии посередине, между грудями. Айзек обводил мои изгибы горячим воском, каждый из которых был искрой боли, сопровождаемой распространяющимся теплом и пьянящим приливом адреналина.

Я стала непроизвольно стонать, по мере того как капли падали на чувствительную кожу. И каким-то образом, в промежутках между моими собственными звуками, я услышала, как Айзек восхищается своей работой, издавая прерывистое мурчание:

— Мммм, как же ты красивая, Кристал.

Он внезапно переместился вниз.

Сразу после этого последовал дождь из капель, сначала на моё левое бедро, затем на правое. Айзек наклонил свечу так, что, когда падали следующие капли, они останавливались внизу моего живота прежде, чем остыть. Я извивалась от каждого шквала капель и чувствовала, как мое собственное возбуждение разливается внутри меня, хотя не хотела признавать это.

С небольшим порывом прохладного воздуха я почувствовала, что он действительно отпустил мои трусики вниз, полностью обнажая меня. Айзек стал провоцировать меня, он позволил горячему воску пролиться вдоль моей талии, сверху, но не доходя в мою промежность. Его дразнящая игра заставила меня сильно возбудиться.

Мне нужен был он. Я хотела его внутри.

Словно чувствуя моё разгорячившееся желание два его пальца скользнули внутрь без предупреждения, и я совершенно непроизвольно выгнула спину в ответ на его действия. Я открыла глаза и увидела его ухмылку. Айзек сделал несколько движений, и только я смогла насадится на них, он вытащил свои пальцы из меня и положил их себе в рот.

— Мне так нравиться вкус твоего отчаяния и желания. Такой сладкий и такой мой.

— Единственный отчаявшийся здесь ты.

Он задул свечу и наклонился надо мной, чтобы поставить её рядом. Когда он наклонился, я почувствовала, как его эрекция сквозь материал брюк коснулась моего бедра. Я подняла на него глаза и прикусила нижнюю губу.