Она проснулась в темноте

— Вы говорите, что Элси часто выходила в свет и пила? — спросил Шейн, не отвечая на вопрос собеседника. — Она любила выпить?

— В общем, да. Когда она перебирала, приходилось провожать ее домой.

— Вы это делали?

— К несчастью, нет. Ходили слухи, что когда она перебирала, то становилась неуправляемой.

— Слухи? — повторил Шейн.

Рекер вопросительно взглянул на него.

— Кто вам сообщил эти сведения? — уточнил Шейн.

— Я точно не помню. И у меня нет привычки выдавать своих друзей.

— Вы только что утверждали, что Элси не обладала чрезмерной добродетельностью. Значит, у нее были любовники?

Рекер провел пальцем по усикам, и его лицо приняло возмущенное выражение.

— Вы извращаете мои слова. Элси была открытой и честной женщиной. Она верила в равенство полов и считала, что женщина, как мужчина, может удовлетворять свои капризы, если ей так хочется. Я ее еще больше уважал за это. Какого черта вы стараетесь замарать ее память?

— В надежде найти ее убийцу, — невозмутимо отпарировал Шейн. — Вчера вечером она пила в баре с писателем из Майами. Она была пьяна?

— Нет. Холлидей был пьян и подносил ей стакан за стаканом. Даже когда она напивалась, она держалась достойно, но если ее знаешь хорошо, то ошибиться было невозможно. Вчера вечером она сохраняла ясность ума. Вы мне четко ничего не сказали, но я предполагаю, что Бретт Холлидей мог убить ее в припадке ярости, если она оказывала сопротивление его домогательствам. Если дело обстояло именно так, будьте уверены, что она не была навеселе, иначе уступила бы сразу.

Шейн встал, у него чесались руки схватить писателя за горло и душить, пока тот не умрет. Но он подавил это желание. Два часа прошли, и он спешил узнать, что удалось раскопать Эду Радину.

Лью Рекер проводил его до двери.

— Я помогал вам, как только мог. Надеюсь, вы это понимаете. Изложил все, что знал, не вываляв невиновных в грязи уголовного расследования. У порядочного человека есть долг по отношению к своим друзьям. Быть может, мнение фараонов иное, но я не фараон. Слава Богу!

Шейн остановился и сказал с отвращением:

— Когда нам понадобятся имена ваших друзей, мы придем за ними. Пока…

Резкий телефонный звонок прервал его. Рекер подбежал к маленькому столику, покрытому скатертью с шелковой бахромой, и вытащил из-под бахромы телефонный аппарат. Шейн, взявшись за дверную ручку, остановился.

— Да, это я, — ответил Рекер, и его лицо приняло удивленное выражение. — Конечно, я дома и намерен тут оставаться все утро, но не понимаю, почему меня снова собираются беспокоить. Черт! Моя работа была уже прервана приходом одного из ваших людей, который задавал мне глупые вопросы, и я не желаю…

Шейн быстро прошел через комнату. Его большая рука выхватила у Рекера трубку и положила на рычаги.

Лью Рекер отступил на два шага, бледный от гнева и страха.

— Вы не полицейский! — закричал он дрожащим от ярости голосом. — Расследование возложено на некоего Питерса, детектива. Вы самозванец… Вы… Гром и молния! Я понял. Вы тот тип, который фигурирует в книжках Холлидея. Рыжий Майкл Шейн! Как вы тут очутились? Вы его сообщник? Он, видно, позвонил вам, что готовит преступление и нуждается в вашей помощи, чтобы найти козла отпущения, который занял бы его место на электрическом стуле! Но я расскажу полиции, что вы выдаете себя за инспектора. В Нью-Йорке это считается преступлением, наказуемым по закону. Сообщаю вам это, если вы не знаете.

Шейн разразился смехом.

— Я просто сказал, что я детектив. И это правда. Хотите посмотреть мои документы?

— Вы не имели права приходить и выспрашивать меня. Но ваш дружок так просто не выпутается. Скажите это ему от моего имени…

Шейн вышел, не дожидаясь продолжения. Он не знал, откуда звонил Питерс, но лучше уйти до прихода детектива из нью-йоркской полиции.

Глава четырнадцатая

Эд Радин сидел за своим письменным столом, его пальцы нетерпеливо барабанили по полированной поверхности. В ответ на вопросительный взгляд Майкла Шейна он покачал головой и пожал плечами.

— Мне чертовски не везет. Полицейские досье, естественно, находятся под замком, но обычно у меня есть разрешение на их просмотр. А сегодня утром на дежурстве не было ни одного из моих знакомых. Я остался с носом и теперь до вечера ничего не смогу узнать. Вы получили какую-нибудь информацию от Эвери Бирка?

— Странный тип! Он в самом деле писатель?

Шейн взял бумажный стакан, налил воды, виски и поставил бутылку на место.

— Во всяком случае, он пишет, — сказал Радин. — И его романы, публикуемые популярными издательствами, продаются довольно хорошо. Я мало его знаю, но мне он кажется отъявленным мерзавцем. Вам удалось что-нибудь у него выведать?

— Одно имя, — ответил Шейн, садясь и вытягивая ноги, — Лью Рекер. Элси была его любовницей, если Бирк не соврал.

— Похоже на правду, однако я не стал бы употреблять слово «любовница» по отношению к одной из женщин, покоренной Рекером. Считаю, что это слово подразумевает некую верность со стороны обоих партнеров. А если Лью и спал с Элси, то он наверняка в то же время валялся и по другим постелям.