Она растворилась в воздухе

— Я бы сказала — гаданием на хрустальном шаре и шантажом. Толпы народу ходят проконсультироваться с ней. Мне кажется, что она связана с аферистами и получает сведения из сомнительных источников. Я имею в виду то, что она ставит на стопроцентно вероятные события, хотя иногда и обманывает своих клиентов. Она знает, какая лошадь придет первой или когда тяжеловес будет бездействовать.

— Вы не слышали о ее проблемах с полицией?

— Нет, для этого она слишком осторожна. Видели бы вы, каким взглядом она меня одарила, когда я попросила ее предсказать мне судьбу.

Хоть Фом и считал дело оконченным, он продолжал испытывать ее женскую интуицию, так как ему нравилось наблюдать за каждой переменой выражения на оживленном лице Виолы.

— Возможно, какие-то зацепки насчет мисс Пауэр?

— Нет. Если она и впрямь та, кем выглядит, то вы знаете о ней не меньше меня.

— А что же майор?

— О, это джентльмен — даже в тех случаях, когда я запаздываю с оплатой. Но что касается денег, то их он видит издалека и устремляется к ним, как чайка к добыче.

— Спасибо. Спасибо за все. Я должен вернуться в офис.

Когда сыщик подошел к двери, Виола задумчиво смотрела на него.

— Не правда ли, это было забавно? Заходите снова и расскажите мне, чем закончится история.

— Так и сделаю… Но она уже закончилась, — с уверенностью произнес Фом.

* * *

По возвращению в офис Фом отчитался перед начальником, мистером Грибблом, изложив ему дело. Тот согласился, что Кросс был обманут не столько своей дочерью, сколько собственным сознанием. Его неистовые подозрения и страх указывали на темное прошлое, раз он был уверен в том, что это происки врагов.

— Это его личное дело, — таков был циничный вердикт начальника. — Проверьте его чек на платежеспособность.

Другое расследование было запутанным, поэтому Фом задержался допоздна. Собираясь уходить, он позвонил в отель Кросса — просто чтобы подтвердить свои предположения.

— Бюро? Скажите, мисс Эвелин Кросс у себя?

— Нет, — ответил ему клерк. — Она ушла в полдень и еще не возвращалась.

Фом уже переживал подобный момент. На какое-то мгновение он вновь испытал то чувство отчаяния и потери, как будто он опять смотрел на пустынный газон и подзывал свистом собаку, которая была уже далеко от этого места…

Он вздрогнул, избавляясь от этого ощущения. Открыв блокнот, сыщик внимательно перечитал свои короткие записи о фигурантах дела, нацарапанные им в пятнадцатом номере Померании Хаус.

Рафаэль Кросс. Раздражительный. Слишком привлекательный. Не отцовский типаж, темная лошадка.

Майор Померой — худощавый, длиннолицый, хорошо одет. Галстук старой школы, достойный. Боже храни короля.

Мадам Гойя. Седые волосы, темное лицо. Подозрительные делишки. В карты с ней играть не стал бы.

Мисс Пауэр. Блондинка, плотного телосложения, носит твид, с твердым голосом. Училась в хорошей школе.

Виола Грин. Брюнетка. Слишком худая. Носит брюки. Настроена против частной собственности. Вдохновляет.

Все это показалось ему жалким набором бессмысленных слов. Такое краткое описание фигурантов дела не стоило даже той бумаги, на которой оно было записано.

И все же здесь, у него перед глазами, находились два отдельных ключа, которые позднее должны были помочь ему разгадать эту загадку.

Глава VI. Меры и весы

Фому повезло — у него было прекрасное домашнее окружение. Его родители жили в большом доме в Хайгейте, который, несмотря на процветание семьи, не претерпевал никаких перемен и, хоть и несколько поблекший, оставался по-старомодному уютным. Мебель и ковры превратились в старых друзей семьи, так что вопрос об их замене даже не стоял. Домашних любимцев обычно приходилось изгонять с лучших стульев, когда они оставляли на их свою шерсть, таким образом, помечая их как свою собственность.

Несмотря на эти недостатки, атмосфера в доме была дружелюбной, а жизнь в нем — безбедной. Зимой высокие языки пламени танцевали в камине, устремляясь в широкие дымоходы и нередко разгораясь там. В то время как Фом-старший заведовал своим винным погребом, его жена вела хозяйство на широкую ногу.

Отец сыщика был ушедшим на покой врачом, который оставил несколько самых близких пациентов, чтобы не сидеть совсем без дела. Вместо чтения бульварных романов он предпочитал живо интересоваться работой сына и вникать в мрачные дела агентства. Алан потакал его слабости, зная, что может доверять ему в силу его профессиональной репутации хранителя секретов.

Тем вечером, после того как Алан отчитался о проделанной за день работе, отец сурово посмотрел на него поверх очков.