Она (СИ)

— От тебя девушка когда-нибудь уходила? — глухо уточнил я, бессмысленно пялясь в потолок. Несколько секунд прошло в молчании, а затем раздался тихий смех и легкие хлопки. Я недоуменно повернулся к Давиду.

— Она это сделала. Браво!

— Да, — хмуро подтвердил я, — ушла и оставила фото, письмо и остановившиеся часы.

— Прости, друг, — пожал плечами мой заместитель, — но я всегда говорил, что Она для тебя прекрасная пара, но ты для Неё — нет.

Я вздохнул, снова устремив свой взгляд вверх, а Давид тем временем продолжил:

— Для тебя важна работа, для Неё — мысли и чувства, то, что Она испытывает, так что возможно будет лучше, если Она найдет кого-то, кому это будет также важно. А ты будешь также любить свою работу.

Давид прошелся по кабинету и снова сел в кресло напротив моего стола.

— Нет! — рыкнул я, рывком выпрямляясь, — Как только Она исчезла, вся моя жизнь пошла наперекосяк!

— Разве Грета ещё не навела порядок и не приготовила твой любимый луковый суп?

— Дело не в домашнем хозяйстве… — я отвернулся к окну, там передо мной расстилался город со множеством маленьких душных офисов, просто домов, магазинов, шумящих машин и автобусов. Между ними неустанно сновали люди. — Я постоянно о Ней думаю. Все время. Она даже… — я замер, не решаясь произнести, но потом все же, обернувшись к Давиду, шепотом закончил, — …мне снилась.

Давид закинул ногу на ногу и с неувядающей улыбкой рассмеялся:

— А это, мой дорогой друг, уже прогноз.

— Какой ещё прогноз? — я абсолютно не разделял оживленного настроения моего заместителя, но тот похоже веселился с каждой минутой все больше.

— К диагнозу. Ты случайно не влюбился?

— Возможно…

— Нет, я серьезно, ты влюбился? — Давид весь подался ко мне, — Ты?

— Я не понимаю твоего удивления, я и раньше влюблялся, — раздраженно бросил я, снова принимаясь за потолок.

— Нет-нет, друг мой, мы говорим о любви, а не чувствах коллекционера, — видя, что я все ещё не понимаю его метафоры, он продолжил странным измененным голосом. — Ой, какая прелестная вещичка, надо обязательно захватить, а то у меня такой нет, и вдруг ещё кому-нибудь приглянется.

Я фыркнул, втайне понимая, что он прав. Она слишком выделялась на другом фоне и потому показала мне нужной. Чтобы больше никому не досталась.

— Даже моя Сильвия, которая в эмоциях дуб дубом, если я не уделю ей своего внимания, начинает возмущаться. А Она молча терпела то, что ты днями и ночами пропадаешь на работе, забывая Ей при этом звонить. И ты хоть раз от Неё недовольство видел? Вот и я нет.

Некоторое время мы молчали.

— Друг мой, знаешь, на что были похожи ваши взаимоотношения? Смотри, — Давид встал с кресла, и подойдя ближе к столу, стал говорить тем странным сюсюкающим голосом, что и перед этим. — Сегодня я купил очень милую карманную собачку. Говорят, очень редкая порода, правда я собак вообще не люблю и эта мне тоже в общем-то не нужна, но раз купил — пусть живет. Вот тебе, собачка, домик, мисочки с водой и едой, мягкий коврик и золотой ошейник с брильянтами. Иди гуляй и не мешай мне работать. Ой, собачка лижет мне руки, наверное, проголодалась. Да нет, еда есть… А, ей нужен новый ошейник, из платины с алмазами! Странно, что-то она есть не хочет и грустная какая-то… Может ещё домик подарить? Погулять? Поесть? Попить? Спа-салон? Парикмахер? Массаж? Нет? Тогда чего ты хочешь, глупая животина? Иди гуляй! — Давид изобразил, как будто пнул что-то и смотрит вдаль, как это что-то летит, — Гляди-ка, не вернулась… Странное животное, я вам скажу, все у нее было, а ей все равно что-то не нравилось.

В кабинете повисла тишина, Давид внимательно смотрел на меня, а я пытался осмыслить то, что можно было сравнить Её с собакой. Но зато как похоже получилось…

— А знаешь, к чему был весь этот эпос? — Мой заместитель сел и, не дождавшись ответа, ответил сам, — Думаю, знаешь. Даже такому животному как собака, с которым я неосторожно Её сравнил, нужно внимание, а уж что говорить про девушку. Если ты не готов дать Ей это, даже не мучай Её. Если видишь, что не можешь, не будь садистом — отпусти.

Давид замолчал, а я крепко задумался. Я ведь действительно не слишком уделял Ей внимания, относился если не как к вещи, то как домашнему зверьку точно. Сыта, одета, имеет все, что хочет, так в чем проблема? Смогу ли я измениться, пожертвовать немного рабочего времени, чтобы лишний раз быть с Ней? Смогу ли перестать быть черствым и холодным типом? Ведь именно эти качества мне в детстве не нравились в маминых подругах. Я даже сравнивал их с кусочками хлеба, брошенными на улице зимой. Неужели я стал таким же… Маленький засушенный кусочек хлеба… Твою ж мать…

— А да и еще, друг мой, — Давид в который раз встал и ехидно улыбнулся, — когда отправишься Её искать, я тебя долго заменять не буду, предупреждаю, мне за это не платят. И не надо так смотреть, я тоже меркантилен, себя вспомни, когда мы только-только начинали. Ты же за каждую копейку готов был глотки всем перегрызть. Так что максимум три дня не больше.