Она сошла с ума (ЛП)

 После этого опыта она могла бы написать целый альбом. Нет, на этот раз, не разбивающий сердце текст, а сексуальные слова и доводящие до озноба мелодии, которые могут быть использованы парами в качестве фоновой музыки во время занятий любовью. Это было бы для нее чем–то новым.

– Мой публицист позвонил мне. Мы у всех на языках. – сказал Джан.

– Да. Нуша мне  тоже звонила.

 Молчание.

– Мне очень жаль, Cara. – тихо сказал он.

– За что?

– За то, что ворвался на пресс–конференцию.

– Ты прикалываешься надо мной? Если бы ты этого не сделал, то у меня не было бы прямо сейчас самого удивительного времени в моей жизни. Никаких сожалений.

– На самом деле?

– На самом деле. После того, как я выставила на аукционе свою «вишенку», то стала самой горячей новостью. Естественно, что они до последнего следуют за исходом моего безумия. Я этого ожидала.

– Безумие.

– Да. Двойное  безумие. Типа, кто бы сделал  ставку в  50 миллионов долларов ради переспелой «вишенки»? Только ты.

– Перезрелая. –  Он усмехнулся.

– Перезрелая, просроченная, переоцененная.

– Определенно не переоцененная.

– Так и было. Когда я впервые надела кольцо чистоты, я была провозглашена моделью для подражания молодежи. Когда мне минуло восемнадцать лет, а я не потеряла свою девственность, они хвалили мое чувство морали, и я даже представляла сенатора–республиканца в его кампании, и он выиграл. Но когда у меня появился мой первый парень в возрасте восемнадцати лет…

– В восемнадцать? Что ты делала в старшей школе?

– Я была очень поздним цветком, и я училась на дому. Виноваты мои чрезмерно опекающие родители и моя требовательная карьера. Трудно было иметь отношения, когда тебя повсюду преследовали папарацци. Я была в ужасе от того, что  в конечном итоге,  окажусь на слуху из–за компрометирующей ситуации, и буду выглядеть в ней некрасиво, и это навсегда будет в архивах в сети.

 Он рассмеялся.

– Я сомневаюсь, что у тебя бы там были какие–нибудь уродливые фотографии. В тебе нет ничего некрасивого.

– Ты такой большой лжец, ты знаешь об этом?

– Я говорю правду.

– У меня уродливые пальцы. Они немного перепончатые.

– Они не такие.

 Она подняла ногу.

– Посмотри. Второй и средний пальцы.

– Где?

 Она пошевелила пальцами ног.

– Видишь это? Они слиплись почти на полпути.

 Он хмыкнул,  подтянул ее стопу к своему лицу и всосал большой палец ее ноги.

 Она вскрикнула, хихикая.

– Это так вульгарно!

 Он отпустил ее стопу.

– Ты прекрасна с головы до ног.

 О боже, пожалуйста, заставить его заткнуться на этих комплиментах. Никогда раньше ни один из ее бывших не хвалил пальцы ее ног. Они всегда пытались схватить ее за задницу и за грудь.

– Продолжай. –  подгонял он.

– О, как я уже говорила, когда мне исполнилось восемнадцать лет, они начали обратный отсчет.

– Что за обратный отсчет?

– Тех, кто «сорвет мою вишенку». Ожидалось, что каждый парень, с которым я ходила на свидания, должен был быть тем, кто ... Ты знаешь.

– Но никто из них этого не сделал.

– Это было тогда, когда люди начали высмеивать мою «вишенку».

– Почему?

– Мой второй бывший дал интервью в желтую прессу. Это интервью было о любовной связи со мной.

 Его руки сжались вокруг нее.

– Что он сказал?

 Почему ей так легко с ним говорить? Валенна никогда много не говорила о своей сердечной боли, разве что с Нушей. Но сейчас казалось, что слова просто вертелись на кончике ее языка, чтобы с него соскользнуть.

 Они встретились только два дня назад, но она чувствовала себя так, что могла рассказать Джану, что угодно. Может быть, из–за степени анонимности между ними.

Джан был явно не из Голливуда. Зачем бы ему вообще беспокоиться, когда он был огромной спортивной знаменитостью в своем праве, в области, высоко ценившейся людьми по всему свету.

 Было приятно поговорить с кем–то, кому было плевать на то, откуда она родом, или чем она зарабатывает себе на жизнь. Валенна не чувствовала от Джана никакого суждения. Плюс ко всему, она никогда не была связана с человеком, который превзошел бы ее финансовые активы на миллиарды миль. Ее бывшие имели обыкновение не соглашаться с ее славой и богатством, но с Джаном она об этом не беспокоилась. Нет необходимости ходить на цыпочках, боясь причинить боль его эго, когда она начнет говорить о своих достижениях.

– Где ты? –  прошептал он ей на ухо.

 Она вздохнула, улыбаясь. Боже, он был настолько утешающим и действительно хотел знать о ее старых, скучных романах?

– Он им сказал, что я фальшивка. Что  я пишу действительно очень страстные песни о любви, но на самом деле я – холодная рыба. Что ... что я не могу даже сделать приличную «работу руками».

– Вот идиот! – резко выплюнул он, она почувствовала, как его грудь яростно вздымается.

– А потом мой третий бывший также сообщил прессе после того, как мы расстались, что я просто использовала его, чтобы писать свои песни, что он должен получить свою часть прибыли от моего альбома.

– Еще один идиот.

–  Потом мой четвертый парень, тот, с которым я порвала в прошлом году ... Он изменял мне с Брижит Харлоу.

– Третий идиот.