Она спокойна

Я протиснулся мимо брата по пути к чёрному ходу. Осенний воздух, казалось, похрустывал сахаром на зубах, и это было лучшее в мире ощущение — просто кружиться с задранной головой, жадно глотая его. Я ходил кругами, как бегун, завершивший забег и вытряхивающий напряжение из натруженных ног.

Мой брат сидел в дверном проёме. Когда я, наконец, надышался вдоволь этим воздухом, я подошёл к нему, всё ещё тяжело дыша через распахнутый рот.

Гален обхватил голову руками точно так же, как тем вечером несколько месяцев назад — будто пытался сжать её. Он крепко зажмурил глаза.

— Хотел бы я, чтобы всё произошло проще. Не хотел, чтобы она так страдала. Почему ей пришлось терпеть всю эту боль? Почему ей пришлось пройти через всё это таким образом?

Я сел на землю перед первой ступенькой, ощущая лёгкое головокружение.

— Прекрати, — попросил я. — Её шея сломалась. Сразу же. Больно не было, совсем.

Он поднял на меня лицо и распахнул глаза. Вытянув руки на коленях, он посмотрел на меня:

— Не надо мне гнать, — заявил он. — Она задохнулась.

— Ты торгуешь недвижимостью, а я лечу людей, поэтому верь мне — она сломала шею в падении. Ну, можешь не верить, а вызвать неотложку, которая через минуту сообщит тебе, что я, блин, прав. Она не мучилась.

— Она задыхалась, — повторил он с той же идиотской неприязнью на лице.

Я помотал головой. Мои слова звучали убедительно, даже для меня самого.

— Когда кто-то умирает таким способом, тело дёргается от спазмов. Мышцы сокращаются. Пищевод — это мышца. То, что ты слышал — спазм пищевода, а в тот самый момент, когда её шея столкнулась со шнуром, это её убило. Безболезненно. Не было ничего необычного в том, что ты увидел или услышал — это стандартно для повешения. Это не означает, что ей было больно. Я точно это знаю, Гален.

Враждебное выражение лица Галена испарилось. Он опустил голову и прикрыл глаза ладонью:

— Ты не морочишь мне голову? — спросил он мягким и неуверенным голосом.

— Нет!

— У меня такое ощущение, которого я не ожидал, — хриплым шёпотом заявил Гален. — Я даже не знаю, как сказать… что это… на что это похоже. Не безумие ли это? Я вспоминаю ощущение… когда всё кончилось, я обрадовался — в том смысле, что мне так показалось… я вспоминаю и вспоминаю об этом.

— Она не должна была больше страдать. Вы оба не должны были страдать. Вот чего ей не хватало.

— Да… — прошептал он, закрывая лицо руками. — Я устал. Нет, я больше не рад. Всё не так. Не знаю… И меня бесит это непонятное ощущение.

Я не понял ничего из его слов, но мне показалось, что ему будет лучше послушать чей-то голос.

— Хорошо, что ей больше не больно, и она теперь может спать спокойно. Понимаешь, да?

— Спокойно… — повторил Гален, всё ещё прикрывая лицо руками и тяжело выдохнув. — Так вот что это значит. Покой. Я же знал, что это он и есть.