Она уходит по-английски (СИ)

Из окошка донесся скрипучий женский голос:

- Пока не придет заведующий приемным отделением, ничего сказать не могу. Все вопросы решать через него, а у меня обед.

Окошко захлопнулось. Народ начал бурчать и вновь проклинать государство, начальников и всех сразу вместе.

Вернулась мама.

- Елена Николаевна сказала, чтобы мы подождали тут. Она сейчас позвонит в приемное отделение и договориться, чтобы нас приняли.

- Хорошо, мам, подождем.

- Маску не снимай, смотри сколько народу. Все чихают и кашляют.

- Хорошо, мам.

Минут через десять открылось окошко:

- Кто тут Еременко?

- Мы, - вскочила мама. - Мы Еременко.

- Вот возьмите вашу историю болезни, идите в распределительный кабинет, сдайте вещи, и там вас проводят в отделение.

- Спасибо.

Я встал, взял пакет, мама взяла сумку, и мы пошли в этот кабинет по коридору. В спину же нам по традиции посыпались гневные пожелания, и вновь начали проклинать коррупцию и блат.

В отделении нас сразу встретила, как обычно, хмурая Елена Николаевна и попросила размещаться в двадцать шестой палате. Пришла она с тонометром в руках только через час, когда я уже отпустил маму домой.

- Максим, сейчас сходишь наверх и сделаешь рентген, потом на первый этаж тебя спустят девочки на лифте на эхо сердца. Кровь сдашь завтра перед биопсией. Если все будет хорошо, на третий день выпишем.

- Хорошо.

- Как себя в целом чувствуешь?

- В целом лучше, конечно. Боли уже не такие, как раньше. Ожоги зарастают, шов тоже. Голова болит часто, сердце дергает, на пятку наступать больно, стул жидковат. Вот примерно так.

- Ну да, все знакомо. Голова болит из-за такролимуса. Концентрация высокая, видимо. Завтра кровь сдашь, посмотрим. Назначу тебе еще таблетки стабилизирующие давление. Пятки тоже вещь знакомая. Пяточная кость, да и вообще суставы страдают от гормонов и в целом от таблеток. Ничего не поделаешь. Таблетки отменить все равно нельзя.

- Понимаю, да.

- Несмотря на боли, ты все равно ходи. Можешь на улицу выйти сегодня, если есть желание. Тебе сейчас залеживаться нельзя особо. Дома-то выходишь гулять?

- Редко. На балконе обычно стою, дышу. Слабость.

- Нет, балкон не подойдет. Нужно именно ходить по улице. Не долго, но ходить, сердце тренировать.

- Хорошо, буду теперь ходить. Вот сейчас перекушу и пойду, погуляю.

- Договорились. Мама уже домой поехала?

- Да.

- Ладно.

Палата была двухместной, и на данный момент я был в ней один. Разложив вещи, сходил, сделал рентген и эхо сердца. Сказали, что все в норме. Вернувшись обратно в палату, вскипятил воды и выпил немного чая с черным хлебом, посыпанным крупной солью, посидел немного, потом все-таки оделся и вышел на улицу, предупредив медсестер, что погуляю в сквере.

Весна набирала обороты. Погода действительно налаживалась, и те серые тучи с утра, что наводили тоску, сменились белой рябью на голубом небе. Воробьи купались в маленькой лужице и весело чирикали под солнцем. Шелест листьев убаюкивал, и после чая хотелось дремать, но тут блики солнца начали меня слепить. Я прикрыл глаза рукой и посмотрел, откуда идут блики. Сквозь реденькие кустики лучи отражались от покрытого позолотой купола храма и попадали прямо мне в глаза.

Решил зайти. В нос сразу проникли запахи ладана и горящих свечей. За столиком с книгами сидела уже другая женщина.

- Здравствуйте.

Женщина оторвалась от книги.

- Здравствуйте.

- А вы не скажете, как отец Михаил? Не пришел в себя еще?

- Нет, молодой человек, не пришел. Хотели к нему сходить?

- А что можно?

- Почему нет. Его часто навещают духовные дети. Большой корпус. Седьмой этаж. Реанимация. Скажите, что к батюшке. Пропустят. Там, правда, еще один лежит, кажется, мужчина, тоже без сознания.

- Да я помню, мне говорили. Таксист, который врезался в машину отца.

- Да? Не знала.

- А это брошюрка отца Михаила?

- Да, это его проповедь последняя. Книгу пока еще не успели издать, а эту мы сами распечатали на принтере. Много просьб было от прихожан. Все его так любили. Он многим помогал. Многих вытягивал с того света, а сам вот теперь лежит, не встает.

- Сколько она стоит?

- Нисколько. Так берите. Отец Михаил старался никогда не брать денег с прихожан. Даже за свечки. Говорил, если кто что пожертвует, то и, слава Богу.

- Понятно. Я возьму тогда, почитаю.- Конечно, берите, молодой человек, и свечку возьмите, поставьте в храме. Помолитесь. Господь поможет всегда.

- Спасибо.

Выйдя из храма, я решил тут же направиться в большой корпус и навестить отца Михаила. Медленно, боясь себя растрясти, я доковылял до главного корпуса и у самого входа остановился отдышаться. Такое большое расстояние для меня было впервой после операции, и я даже немного испугался, а как вообще назад пойду?

- Ладно, посмотрим по ситуации, - подумал я. - В крайнем случае, с охраны позвоню в отделение, заберут на коляске.

- Лифта пришлось ждать минут десять. Наконец лифт спустился вниз, и все, кто был, зашли внутрь. Бабушка - вахтер нажала на пятый этаж, и мы поехали вверх. По громкой связи внутри кабины сообщили, что нужно забрать больного на пятнадцатом этаже. После пятого я сказал, что мне нужно на седьмой этаж.