Она уходит со мной

В свете фонарей волосы её отливали серебром, тени делали черты тоньше. Она напоминала мне эльфийскую принцессу из детской книжки. Такая же белокурая, с блюдцами голубых глаз.

— Я хотела сказать… про… — подняла взгляд. — Про Кешу. Я его не приглашала, Герман.

— Хочешь сказать, он залез в окно, как Карлсон?

— Нет, конечно, — она вздохнула. — Он в домофон позвонил. Пришёл с пирожными, а потом… Он не так что-то понял. Я не…

Я ухмыльнулся. Девчонка осеклась. Сообразила, похоже, что несёт херню и заткнулась.

— Ты либо дура, либо хочешь казаться дурой.

Она склонила голову. Распущенные волосы скользнули по её плечам и повисли сосульками. Вернувшись к машине, я достал из багажника пакеты, Вероника без напоминаний взяла свой из салона и пошла к подъезду. Открыла дверь ключом, который я ей отдал, и пропустила меня.

— Ты будешь ужинать? — спросила она, когда мы стояли в ожидании лифта.

Прозвучало это примирительно. Не помню только, чтобы мы ругались. Как по мне, я ясно изложил ей что к чему. Виноватой себя чувствует? А у парня губа не дура. Решил трахнуть девочку, почуял, что вот-вот уплывёт из-под носа? Или у них нечто вроде любви? Хватит с меня этого дерьма. Сыт по горло.

— Давай договоримся, Ника, — лифт открылся, но заходить в него я не спешил. Поставил пакеты на пол и взял девочку за подбородок. Заставил поднять голову. — Никакого чая в моём доме, — пальцем по её нижней губе. И вот опять нахрена?! Сам не знал. — Никакого чая за его пределами. Чай ты будешь пить только со мной. И всё остальное тоже. Не забывай, что я за тебя заплатил. Что я с тобой буду делать, решать мне. И пока я не решу, никого вблизи тебя быть не должно, ясно?

Она не вырывалась. Только подняла взгляд. Я сам выпустил её и кивком указал на лифт. Но с места ни она, ни сам я не сдвинулись. Дверцы захлопнулись, а мы так и стояли, глядя друг на друга.

— Тебе нравится играть с людьми, да? — вдруг спросила она. Очень тихо, пройдясь по нервам голосом, как тёплым летним ветерком. — Нравится наблюдать. Зачем тебе всё это, Герман? Этот город, вот это вот, — приподняла пакет.

— Считай, что мне стало скучно, — взял её за застёжку на куртке. Подтянул ближе.

От неё больше не воняло бензином. И духами тоже не воняло. Мне нравилась её нетронутая красота: ни косметики, ни ботекса. Даже бровки свои, нетронутые, аккуратные. Она была белым листом, на котором можно было рисовать свои собственные картинки. Пока ещё можно. Расстегнув куртку до груди, я коснулся её шеи. Кожа была горячая. Присмотрелся. Дверцы соседнего лифта раскрылись, по холлу пронёсся звук шагов.

Ничего не сказав, я забрал пакеты и зашёл в кабину. Вероника за мной. Один раз с листом я ошибся. Выбрал тот, на котором картинка была нарисована до меня. Только в гробу я видел это дерьмо! Какой из меня, к чёрту, художник?! Моя палитра сплошняком чёрная. Нет… Ещё один цвет в ней всё-таки есть. Алый. Цвет крови.

Пока я проверял данные по давнему знакомому, Вероника раскладывала продукты. Шуршала на кухни пакетами, позвякивала посудой. Звук этот, наполняя квартиру, создавал ощущение иллюзорной жизни.

— Вот, значит, как, — перечитав пришедшее на почту письмо, усмехнулся. Удалил и выключил ноутбук.

Только когда монитор погас, понял, что дом уже минут десять как погружён в тишину.

Отложив компьютер, вышел из спальни и заметил льющийся из ванной свет. Вероника сидела на бортике, тяжело опираясь о раковину. Увидев меня, подняла голову. Глаза её лихорадочно блестели. Ничего не говоря, я дотронулся до её лба. Всё ясно.

— Не хочу ложиться с Платоном, — голос опять был сиплым. Она кашлянула в ладонь. Вначале потихоньку, потом сильнее.

Блядь, не хватало мне только этого. Взяв за плечо, я заставил её подняться. На ней была старая вытянутая футболка. Голые ноги казались бесконечными. В паху потяжелело. Я держал за руку тощую девчонку, температура у которой, должно быть, зашкаливала за тридцать восемь, а член распирало от желания разложить её на постели и всадить по самые яйца. Чтобы кричала и металась подо мной. Да чёрт подери! Вот это точно мне ни к чему!

Вероника не сопротивлялась, когда я вывел её из ванной. И когда завёл в свою спальню — тоже.

— Ложись тут, — кивнул на кровать.

Она подняла на меня вопросительный взгляд. Но вопросов не задавала.

Оставив её, я вернулся в ванную. Скинул одежду и встал под прохладную воду. Нужно сбросить напряжение. В этом чёртовом городишке нет даже хорошего бассейна, не говоря уже о спортивном клубе, где было бы можно вытряхнуть из головы дурь. Оставшийся на полке телефон зазвонил. Кто это, я догадывался, но срочности не было. С проблемами можно повременить до завтра.

Девчонку я нашёл сидящей на постели. В руках она держала спортивное платье. Стоило мне войти, подняла голову. Завязка капюшона перепуталась в её длинных пальцах, собранные в слабую, не завязанную на кончиках косу волосы были перекинуты через плечо. Только я лёг, она отложила платье. Устроилась на соседней подушке, на расстоянии вытянутой руки.

Зря я, наверное, это. Но чтобы пацанёнок подхватил от сестрицы заразу, не хотелось.