Она ушла, не попрощавшись

Утро следующего дня я решила начать с поездки в родные пенаты потерпевшей. Там я собиралась встретиться с ее братом. Он в списке посетителей стоял последним, но слова бригадира сантехников, оброненные вчера при нашей встрече, заставили меня перенести его в начало списка. Лев Георгиевич обмолвился о том, что Элеонора, приехав в Тарасов, не имела за душой ни гроша, а потом вдруг где-то денежками разжилась. И дела ее пошли в гору. Так почему бы ее брату не поступить так же? Если драгоценности тиснул братец, то он сейчас должен усиленно искать возможность эти самые драгоценности с рук сбыть. А в деревне такой возможности ему не представится. Следовательно, мне надо выяснить, находится ли он в деревне и какие имеет планы на будущее. В сельской местности утаить что-либо не так-то просто. Да и народ там более разговорчивый.

Прихватив с собой пару бутербродов и бутылку минералки, я отправилась в деревню Зубовка. Добираться до нее мне предстояло не менее трех часов, поэтому я заранее настроилась на долгий путь. Беспокоить Элеонору и выяснять точный адрес брата я не стала. Чего зря суетиться, если, приехав на место, мне все равно по большей части придется с местным населением общаться? Вряд ли Элеонорин братец сам изъявит желание поведать мне о своих планах.

Погода стояла прекрасная. Я выехала по холодку, пока еще солнце не заявило о своих правах. Часа полтора дорога была ровная, гладкая, а вот километров через сто начались проблемы. Мне пришлось свернуть на участок дороги, на котором шел ремонт. А в понимании местных властей ремонт — дело неспешное. Добры молодцы, отвечающие за ремонтные работы, вскрыли старый асфальт, насыпали горы щебня по всей дороге и, по всей видимости, решили, что на этом их обязанности закончились. Бедные автомобилисты, которым пришла нужда воспользоваться этим участком дороги, вынужденно съезжали на обочину и, поднимая клубы пыли высотой с трехэтажный дом, тащились со скоростью черепахи по ухабам и колдобинам. Ремонтников на дороге видно не было. Зато пыль проникала в салон даже через закрытые окна. Минут через двадцать такой езды я стала серьезно опасаться, что живой не доберусь до асфальта. Либо от пыли задохнусь, либо на ухабах днище оставлю и все равно задохнусь.

Когда до заветной черты, за которой начиналась нормальная дорога, оставалось не больше двухсот метров, «Опель», двигавшийся впереди моей машины, вдруг заглох. Я посигналила, но выйти не решилась. Пыль еще не успела осесть. Из заглохшего «Опеля» тоже никто не выходил. Позади меня машин не было. Я решила подождать и посмотреть, что же предпримет водитель. Прошло минуты три. Ничего не происходило. Я стала волноваться. Чего он не выходит? Пыль почти осела, нужно же ему посмотреть, что с автомобилем? Какой смысл сидеть в машине? Сама же она не заведется! Все стекла в «Опеле» были с зеркальной тонировкой, поэтому с такого расстояния определить, что происходит внутри, я не могла.

Объехать «Опель» я тоже не могла. Справа от меня зияла глубокая канава, слева бок машины подпирали горы щебня. Выезжать задним ходом было слишком далеко. Места для маневра не имелось. Приоткрыв дверь, насколько позволила куча щебня, я с трудом выбралась на дорогу и пошла к «Опелю».

Подойдя вплотную, я постучала в окно. Ответа не последовало. Я подергала ручку водительской двери в надежде, что мне удастся ее открыть, но надежда моя была напрасной. Я снова постучала. Снова тишина. Прижавшись лицом к самому стеклу, я пыталась разглядеть, что происходит внутри. И тут мне показалось, что я услышала слабый стон. Тогда я прислонила ухо к стеклу, чтобы лучше слышать. Стон повторился, и исходил он из салона машины. Наверное, водителю стало плохо, вот машина и заглохла. И что теперь делать? Как его вытаскивать оттуда? Я подергала соседнюю дверь. Она не поддалась. Я зашла с другой стороны и проверила остальные двери. Безрезультатно. Все замки были заблокированы изнутри. Придется разбить окно, другого выхода нет!

Я бегом вернулась к своей машине, открыла багажник, достала оттуда баллонный ключ и поспешила на выручку водителю «Опеля». Подбежав к машине, я, уже не раздумывая, размахнулась и ударила ключом по стеклу задней дверцы. С тихим звоном стекло посыпалось на дорогу. Вместе с этим звуком на мои уши обрушился поток отборных ругательств! Осторожно заглянув в салон, я встретилась взглядом с прыщавым юнцом, сидящим за рулем «Опеля».

— Какого… ты стекло разбила? — заплетающимся голосом проорал юнец.

— Ба, да ты же пьян в зюзю! — констатировала я. — Ты как вообще в таком состоянии за рулем оказался?

— А ты кто такая, чтобы я тебе отчитывался? Жена гибэдэдэшника? — и юнец заржал пьяным смехом.

— Выходи из машины, горе-водитель. Ты дорогу перегородил. Будем тебя эвакуировать, — потребовала я.

— Фиг тебе! Моя машина, что хочу, то и делаю, — заявил юнец. — Отвали, мне домой надо.

— Да ты спишь за рулем! Какой тебе дом? Я полчаса в окно стучала, думала, ты помер там. Выходи, говорю, а не то я тебя за шкирку вытащу, — пригрозила я.