«Она утонула...»

Командир судна „Михаил Рудницкий“ капитан II ранга Юрий Костин на допросе 28 августа 2000 года признал, что в конце июля слышал об августовских учениях, но их точные сроки известны ему не были. В связи с этим никаких задач о вступлении в силы ПСО судну и экипажу не ставилось.

По словам Юрия Костина, была лишь директива командования о том, что готовность к выходу в море составляет 4 часа. Кстати, готовность других сил, например авиации, составляла 1 час.

Неясно, по каким причинам командование Северного флота проигнорировало действующий приказ начальника Главного штаба ВМФ об обязательном нахождении в составе дежурных сил флота спасательного отряда и отдельных спасательных судов с готовностью выхода в море до 1 часа в условиях повседневной жизни флота. Разумеется, непосредственно перед учениями и в ходе них степень готовности спасательных сил должна повышаться. В дополнительном постановлении следователь Артур Егиев в двух позициях уточняет — можно сказать, усиливает — обвинительную составляющую неготовности Северного флота к проведению поисково-спасательной операции.

„С. 120 Несмотря на указания ст. 2.6.6 Приказа Командующего Северным флотом, „Инструкция по организации поисково-спасательной операции на Северном флоте“, которая определяет, что часовая готовность объявляется на период мероприятий боевой подготовки подводных лодок в море: ракетных и торпедных стрельб, совместной боевой подготовки подводных лодок и надводных кораблей“, и п. 18 НПСО ВМФ-95, где указано, что время готовности к выходу дежурного спасательного отряда, дежурных сил поисково-спасательной операции — 1 час, „Михаил Рудницкий“ с подводными аппаратами на борту имел готовность 4 часа; „Алтай“ — 24 часа.

В Плане же поисково-спасательной операции не определялось, на каком этапе будет объявлена готовность № 2(1 час), в связи с чем корабли были в готовности № 3 (4 часа).

При этом „Михаил Рудницкий“ является единственным судном-носителем с подводными аппаратами на Северном флоте, так как „Георгий Титов“ находится в резерве.

С. 124 (после абз. 2) дополнить словами:

Согласно НПСО ВМФ-95 предусмотрены следующие правила организации дежурства сил оказания помощи экипажу аварийной подводной лодки, лежащей на грунте, п. 94 к решению задач спасения привлекать:

— спасательные суда с глубоководными водолазами и ГВК и др., подводные лодки, однотипные с аварийной;

— п. 95 В дежурство назначать одно из следующих спасательных судов: судно-носитель подводных аппаратов со спасательными и рабочими;

— судно с ГВК со спасательным колоколом (для рекомпрессии);

— спасательное судно с подводными аппаратами и ГВК со спасательным колоколом;

— п. 96 Задачу проведения рекомпрессии возлагать на суда с барокамерами и медицинские учреждения флота (Том 29, л.д. 205).

Согласно п. 94 НПСО ВМФ-95, в СПР должны участвовать глубоководные водолазные комплексы, водолазы-глубоководники и барокамеры.

Как видно из последствий аварии, в противном случае (в случае отсутствия ГВК, водолазов и барокамер) поисково-спасательная операция не может считаться организованной.

Имеющиеся на СФ водолазные комплексы ограничены по глубине до 40 м и до 60 м. АПЛ затонула на глубине 108 м».

Опять сошлюсь на вице-адмирала Валерия Рязанцева: «Перед выходом кораблей Северного флота в море 10 августа 2000 года, когда никто еще не знал, чем закончатся эти учения, руководители флота разработали убогий и примитивный план спасательного обеспечения сил в море. Этим планом аварийной подводной лодке флота предусматривалось оказывать только такую помощь, как буксировка ее на базу. Никаких других спасательных действий этим планом предусмотрено не было. Вот поэтому спасатели так безграмотно вели спасательную операцию. Действовали при фактической аварии подводной лодки в полном соответствии с планом спасательного обеспечения.

Чтобы читателю окончательно стало ясно, как „профессионалы подводного дела“ Северного флота дурачили общественность и руководство страны в отношении принимаемых мер по спасению экипажа затонувшей АПЛ, как в средства массовой информации поступала ложь и дезинформация о проводимых спасательных работах…».

О причинах выхода в море и маршруте движения личный состав спасательного судна «Михаил Рудницкий» не знал.