Она всегда с тобой

Обе алчно уставились на парня, не смея глубоко дышать и даже не моргать, чтоб не спугнуть капризное вдохновение. А он, сидя на простой табуретке, которую вытащил из-под стола, держа папку на колене, быстро черкал кусочком, похожим на мел, только коричневым. Иногда из картонной коробки брал другой кусочек, снова черкал… черкал…

Прошло не менее двадцати минут, Гарри отложил папку, а с рисунком подошел к женщинам. Ксюша взяла и ахнула:

— Здорово! Полутона, тени… Встречу на улице — точно узнаю. Так она в очках? У нее минус или плюс?

— Ни то ни другое, — ответил художник. — Не знаю, зачем она нацепила очки, они ей не нужны, это простые стекла.

— Хм! Вы очень наблюдательный.

— У меня тренированная память, — скромно сказал он. — Я не пишу с фотографий портреты, только по памяти или с натуры. А рисунок — это основа, меня так учили.

— Хорошие были у вас учителя, вам повезло, — заметила Ксюша. — А без очков вы смогли бы ее… достоверно изобразить?

— Конечно. Вам сейчас?

Она лишь кивнула утвердительно и перевела счастливые глаза на Майю, которая сжала ей плечо, тоже радуясь собственному везению. Прошло еще двадцать минут, и второй портрет очутился в руках Ксении, но уже без очков. Не глядя на Майю, она протянула к ней кисть:

— Дай твой кошелек.

Получив его, Ксюша вынула все купюры, к ним добавила свои купюры, все, какие нашлись из крупных, и протянула парню:

— Это за вашу работу.

— Что вы! — отступил на шаг Гарри. — Рисунки столько не стоят.

— Миленький, никто не знает, что и сколько стоит на самом деле. Для нас эти работы бесценны, а в будущем… не исключаю, что они станут бесценными для всего человечества. Спасибо, дорогой.

Двор, окруженный трехэтажными зданиями начала девятнадцатого века, смотрелся меленьким оазисом в пустыне: здесь было море растительности, что создавало особый микроклимат. Вьющийся дикий виноград оплел не только беседки, но и здания, клумбы пестрили угасающими цветами, разнообразных кустарников росло слишком много, чтобы утверждать, будто все это богатство растет из земли, а не в навесных контейнерах. И денек теплый, не хотелось лезть в автомобиль, ехать по городу и дышать выхлопными газами. Да и поделиться мыслями друг с другом приспичило.

Очутившись во дворе, Майя и Ксюша забросили сумки в машину, а сами решили немножко посидеть среди красоты и подумать. Они зашли в беседку, возле которой стояла машина, сели на потертые скамейки и уткнулись в изображения девушки. Сидели так некоторое время, потом поменялись рисунками и опять сидели, разглядывая лицо. Ксюша не лукавила, нарисовано просто великолепно, даже странно, что кто-то умеет так лихо запечатлеть человека без фотокамеры.

— А знаешь, думаю, это была она, — сказала Майя.

— В смысле? — не поняла подруга.

— Ну, та девица, которая принесла первый конверт. Сравнить, конечно, не с чем… но давай посмотрим, я с собой ношу фотографии с видеокамеры, те, что дал охранник. Не хочу, чтобы Стас их нашел, он же доконает меня вопросами: что это, откуда и зачем… Держи. Всего два отпечатанных листа.

Эх, совсем немного визуальной информации, однако Ксюша почти сразу нашла сходство:

— Смотри, нос! Здесь и… здесь! Похожи крылья носа. Ну, правда, похожи! Скажи, Майя, ты точно никогда не встречалась с ней?

— Точнее не бывает.

— У меня еще вопрос, на сегодня последний: там, в галерее, кроме вашей группы спорщиков были еще люди?

— Само собой. Мы же пришли на открытие выставки. Но я не заостряла внимания, кто там рядом ходил.

— Значит, просчитать, кто слышал ваш спор по поводу картины, невозможно. Ладно, оставь себе фотку в полный рост, а я заберу крупный план. Сегодня уже не буду приставать к Гарри, а завтра заеду к нему с рисунками и твоим фото от охранника, пусть скажет свое веское слово.

— Теперь проблема — как и где найти эту девицу.

Майя права: радовались подруги преждевременно. И все же удачно начатое дело с первых шагов гарантирует успех в конце, во всяком случае, обе надеялись на успех.

* * *

Автомобиль въехал во двор, долго ерзал туда-сюда, паркуясь у самого края узкой заасфальтированной дороги, избороздившей весь двор. Здесь главный принцип — не мешать своим железом свободно проехать чужому железу, двор небольшой, а машин много. Наблюдая из окна за усилиями автомашины стать в объездную зону, Борис набрал номер и ждал ответа. Дождался.

— Я тут, тут, — сказал Михаил.

Бориса интересовало лишь одно обстоятельство:

— Заметил, кто-нибудь следил за Майкой?

— Висели на хвосте твоей Майки с утра, ничего подозрительного не заметили, — отчитался Михаил.

— Может, ты отвлекался, поэтому…

— Мы не отвлекались, — перебил Михаил. — Нас двое, если ты помнишь, как-нибудь одну машину на хвосте твоей Майки заметили бы.

А она к этому времени бежала к подъезду, Борис отложил телефон и пошел открывать, меньше чем через минуту он обнимал ее, приговаривая:

— Майка… Майка… Ты когда обещала? А пришла когда?

— Прости, прости, прости… — шептала Майя, задыхаясь и от того, что бежала, и от того, что Боря обнимает ее. — Не получалось. На радио завал, дома…