Онассис. Проклятие богини

Но лично мне в тот же вечер повезло: я увидел её в интуристовском ресторане «Золотой», куда трижды возвращался выпить чашку кофе и бокал вина, словно предчувствуя, что радения мои не напрасны, и куда перед закрытием спустилась с компанией Кристина, близоруко и подозрительно озираясь по сторонам.

Вскоре в западной прессе, а к некоторым изданиям (выборочно, в основном левым или нейтральным) я как будущий журналист-международник порой допускался, была опубликована аналитическая статья — «История загадочной любви греческой миллиардерши и одноглазого русского чекиста».

Это одна из крупнейших в XX веке операций ОГПУ-НКВД-КГБ СССР, говорилось в статье, сопоставимая по масштабу с легендарной операцией «Трест», так называемым «другом Ленина» Армандом Хаммером и даже «мюнхенским сговором Сталина с Гитлером» (!). Якобы Кристина, оставшаяся после гибели брата Александра, а затем смерти отца единственной владелицей колоссальной империи Онассиса, растерялась, не зная, что делать и как поступить с этим обрушившимся на неё несметным богатством: движимым (крупнейшим в то время частным торговым флотом в мире) и всем сопутствующим недвижимым (островом, замками, домами по всему миру), акциями в самых доходных корпорациях, счетами в банках и пр. и пр. И тут в офисе одной из её многочисленных компаний — «Олимпик маритим» в Париже — раздаётся телефонный звонок. Джентльмен приятным баритоном на безупречном английском представился Сергеем Каузовым из московского представительства Совфрахта. Звонил господин Каузов по поводу возможности аренды её танкеров для перевозки нефти. СССР тогда только начинал по большому счёту выходить на мировые нефтяные рынки, и результат этих переговоров имел чрезвычайное значение.

Но 27-летнюю Кристину, по её признанию, заворожил голос. Ей, мультимиллиардерше, не столь уж важен был результат, у неё, «привыкшей к ломаному, колониальному английскому, просто закружилась голова от тембра, от очень приятного оксфордского произношения с придыханием». Прощаясь, она в шутку пригласила Сергея Каузова на переговоры в Париж, думая, что для рядового советского клерка это исключено. И каково же было её изумление, когда буквально несколько дней спустя в отеле «Крийон» ей представили господина Каузова собственной персоной.

На момент их знакомства ему исполнилось 37 лет, писали газеты, и она мгновенно подпала под его мужское обаяние. Хотя Каузов был заметно ниже Кристины, лысоват, один глаз заметно косил…

Если вкратце свести все западные журналистские байки, то первое их общение выглядело примерно так. «Вы верите в Бога? — осведомилась она. — Вы — член партии коммунистов, не отпирайтесь, я знаю, что вы являетесь советским агентом, иначе никогда бы здесь, в отеле „Крийон“ в центре Парижа, не оказались. Так вы верите в Бога? Отвечайте!» — «Ну, как сказать… — смутился коммунист Каузов. — С одной стороны… но с другой…» — «А с третьей или десятой?» — саркастически усмехнулась Кристина Онассис. «Верю, в общем-то». — «И это мне заявляет убеждённый коммунист-ленинец?..»

Не прошло и часа, как они поднялись в королевский сьют Кристины и сразу же предались любви (как сообщали журналисты — наверное, держали свечу).

Однако окончательно, как писала буржуазная пресса, Сергей Каузов покорил взбалмошную гречанку тем, что, подписав удачный для греческой компании контракт, отказался от предложенных Кристиной премиальных в долларах, с трудом поместившихся в «дипломате». «Так мог поступить только святой! — восхитилась наследница. — Я люблю тебя, Серёжа!»

С тех пор они не расставались в Париже, несмотря на то, что около них постоянно дежурили агенты не только французской разведки и американского ЦРУ, но и спецслужб других морских держав, с которыми Онассис когда-либо имел дело и которые (каждая по-своему и сугубо по своим, надо полагать, причинам) пытались предотвратить вопиющий мезальянс. На миллиардершу оказывалось беспрецедентное давление. Но безуспешно. Упрямство Кристина унаследовала от отца.

С гомерическим хохотом уроженка родины Гомера объясняла друзьям: «Русский, коммунист, агент КГБ — столько запретных плодов в одной корзине, кто же мог устоять?»

2

На шестом этаже сталинского дома на улице Горького, 4, жила моя однокурсница Елена. Её окна смотрели прямо на гостиницу «Интурист». И поскольку ни Дон Жуана, ни даже Бальзаминова из меня не вышло, я решил заделаться папарацци. Взяв свой «Зенит» с 200-миллиметровым телевиком и воспользовавшись тем, что родители моей подруги на даче, я устроился с фотоаппаратом у окна, вычислив апартаменты, где жили Кристина с Каузовым.

Я надеялся, что ещё при остатках дневного света, пока моя чувствительная плёнка хоть что-то может уловить, Кристина, возможно, даже обнажённая, подойдёт к окну, чтобы задёрнуть шторы. Не подошла. Я просидел в засаде до половины четвёртого утра и ушёл несолоно хлебавши. Но на другой день вернулся в квартиру Елены. И на третий.