Ондржей Секора. Сказки о букашках

И вдруг — «хлоп!» — раздался грохот, и кулёк сластей рассыпался по земле.

— И не стыдно тебе, Пытлик, отбирать у малышей обед? Ты что, ещё не наелся? — напустилась на жука какая-то пчела так, что все оглянулись, и королева стала спрашивать, что происходит.

Вы не поверите, что случилось! Пока все смотрели на королеву, Пытлик потихоньку отщипывал от сладостей для малышей, таскал из корзинки баранки и бублики, набил ими карманы, а потом схватил целый кулёк и давай уписывать.

Так, машинально, по рассеянности — он даже сам толком этого не заметил.

Пчела шлёпнула его по руке так, что кулёк выпал.

— Похоже, тебя нужно опять запрячь в работу. Уж лучше будешь снова орошать наш улей.

Почему жуки чуть с ума не сошли от Пытликова орошения

Какие-то пчёлы тут же подхватили Пытлика под руки, вытащили из улья и вжик — скорее к ручью, чтобы намочить его как следует. Они даже не заметили, как пролетели над зонтиком. Красным в белый горох. Его как раз кто-то закрывал.

Догадываетесь, кто это был? Ну конечно, чёрный Хрущак со своей компанией. Пытлик не успел их разглядеть, потому что пчёлы уже окунули его в воду по самые усики. И только когда они летели обратно в улей, мокрый Пытлик с удивлением обнаружил, кто стоит прямо под ними.

— Ой-ой-ой! — затрясся он от страха, да так сильно, что с него полетели брызги во все стороны. Прямо настоящий ливень.

Одна капля шлёпнулась аккурат на Медведку.

— Пр-пр-промокнем, дождь! — заголосила она испуганно.

Не успела она договорить, как Хрущак уже открыл зонтик, а несколько кузнечиков, услышав Медведкины «пр-пр-пр», встали как вкопанные, потому что им послышалось «Тпру!» — вот такая ерунда.

А пчёлы как ни в чём не бывало затащили Пытлика в улей, и он и там всё хорошенько оросил, так его трясло от холода. Потом Пытлика обратно потащили к ручью, чтобы опять окунуть.

Тем временем Скорпион заметил, что дождь кончился, и Хрущак закрыл зонтик. Тут Медведка и увидела пчёл с Пытликом.

— Пы-пы-пы-пы… — закричала она, а все букашки вокруг попрятались, потому что подумали, что кто-то зовёт цыплят «цып-цып».

— Пы-пытлик! — выговорила наконец Медведка, тыча пальцем в небо.

— За ним! — скомандовал Хрущак, и они бросились к воде. Разумеется, ползком. Так что пока они доползли, пчёлы уже давно Пытлика намочили и улетели обратно в улей.

Как назло, всё повторилось сначала. Пролетая над Хрущаком, Пытлик снова задрожал от страха, и Медведка опять закричала:

— Пр-пр-пр-промокнем, дождь!

Хрущак снова открыл зонтик, и из-за него жукам уже было не видно, куда делся Пытлик. Они опрометью бросились к улью.

Что ж, не буду долго расписывать, всем уже пора спать, скажу только, что пчёлы пролетели с Пытликом над Хрущаком с компанией раз пятьдесят туда и обратно. Раз пятьдесят Медведка кричала «Пы-пы-пытлик!», и они неслись к ручью, раз пятьдесят кричала «Пр-пр-промокнем, дождь!», и они мчались к улью, раз пятьдесят Хрущак открывал и закрывал зонтик, раз пятьдесят Пытлик их обрызгал.

В конце концов все четверо повалились на спину и застонали от усталости, вокруг них валялись остальные букашки, которые от каждого «пы-пы-пы» мчались прятаться, и изнурённые кузнечики, которые при каждом «пр-пр-пр» замирали прямо посреди прыжка.

Как Пытлик почувствовал, что что-то должно треснуть, и оно и треснуло

He думайте только, что Пытлику было сильно лучше.

— Бррр, — после такого купания он дрожал от холода. Пчёлы запихнули его в соты, и только когда его окутало приятное тепло, он смог, наконец, заснуть. На голодный желудок. На ужин ему не дали ничегошеньки. И утром он тоже напрасно ждал, что его покормят. Какое там! Никто к нему не прилетал, ведь на дверце его ячейки теперь повесили табличку: «Здесь спит Пытлик, не кормить!»

О бубликах в кармане он и думать забыл. Да и как не забыть? Он ведь даже не заметил толком, как суёт их в карманы.

Что же ему оставалось делать? Только радоваться, что в сотах хотя бы тепло, так он и спал там до самого вечера. И только когда пчёлы утихли, осмелился выглянуть наружу. Где же кухня? Кое-как в потёмках он отыскал кухню, но там не осталось ни крошки еды. Может, кладовая? Где-то же у пчёл хранится мед! Наверняка в одной из этих ячеек.

И Пытлик принялся их ощупывать. Ах, если бы он мог хотя бы заглянуть внутрь! Но пчёлы будто почувствовали, что Пытлик будет тут рыться, и заперли все ячейки.

— Что ж, попробую наугад, была не была! — решил он в конце концов и начал откупоривать одну большую ячейку.

— Или там мёд, и я наемся так, что за ушами трещать будет, ну или затрещит что-то другое, — подумал он, выламывая дверцу.

И треснуло. Бац!..

— Зачем ты меня разбудил, негодяй проклятый? Ты что, не видишь, я ещё сплю? — раздался голос из ячейки.

— Что ты всё крутишься? Не знаешь, что перед господином нужно стоять смирно? — загудел кто-то громко, как труба.

Тут уже весь улей проснулся.