One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени

Услышав, как Пит ее декламирует, Джон пришел в восторг. «Точно! — сказал он и потянулся за ручкой. — Фантастика!» Он старательно записал: «Желтый крем из гноя» — и тут же принялся добавлять куски из других детских текстов. «Он вспомнил о манной каше, которой нас пичкали в детстве, и о сардинках-пильчардах, которые мы частенько скармливали котам. «Semolina pilchard climbing up the Eiffel Tower…»[697] — напел Джон, обрадованно записывая строчку». Ему явно доставляла удовольствие мысль о том, как учителя потратят время, пытаясь докопаться до скрытого смысла. «Пусть мудаки вот с этим и разбираются», — сказал Джон.

Потом песня профильтровалась сквозь детское увлечение Джона безумным миром Льюиса Кэрролла и особенно его поэмой «Морж и Плотник», которую Алисе рассказывает Труляля в книге «Алиса в Зазеркалье». За веселеньким ритмом скрывается история двух утонченных психопатов в духе Ганнибала Лектера. Начинается она с того, что Морж зазывает толпу юных устриц на прогулку по берегу с плотником. Но стоит им дойти до места, как:

— Нам нужен хлеб, — промолвил Морж, —
И зелень на гарнир,
А также уксус и лимон,
И непременно сыр.
И если вы не против,
Начнем наш скромный пир.

— Ах, неужели мы для вас
Не больше, чем еда,
Хотя вы были так добры,
Нас пригласив сюда!

Морж и Плотник тут же меняют тему, восхваляя Устриц и обращая внимание на чудесный пейзаж. Морж, расчувствовавшись, говорит:

— Мне так вас жаль, — заплакал Морж
И вытащил платок, —
Что я не в силах удержать
Горючих слез поток.
И две тяжелые слезы
Скатились на песок.

А Плотник молвил: «Хорошо
Прошлись мы в час ночной.
Наверно, Устрицы хотят
Пойти к себе домой?»
Но те молчали, так как их
Всех съели до одной.

Это, как однажды высказался психолог Пауль Шильдер[698], «поразительно жестокая» поэма. И эта жестокость, прикрытая нелепицей, явно нашла отклик в душе Джона.

Джон не ошибся: получившуюся мешанину слов действительно подвергли всестороннему анализу, прямо как «Алису в Стране чудес». Какого она толка?

Антикапиталистическая («pigs in a sty»)?[699] Антиакадемическая («expert texperts»)?[700] Или антибюрократическая («corporation T-shirt»)?[701] В ней можно увидеть все что угодно. «Я писал наобум, а-ля Дилан, говоря не то, что имел в виду, но создавая видимость чего-то, в чем можно увидеть смысл. Славно поиграл», — годами позже признавался Джон. Весь текст, добавил он, был написан под влиянием ЛСД.

То, что Джон намеренно изгнал из песни всякий смысл, никак не сдержало потока интерпретаций. Да и как бы это помогло? Некоторые усматривают в песне нападки на полицию (воображая, будто «пильчард» — это детектив-сержант Пилчер, который преследовал Джона и чья фамилия созвучна этой самой сардине), тогда как другие видят в ней защиту культуры наркотиков. Пассаж с «I-am-he-as-he»[702] интерпретировали одновременно как сатирические нападки на западную религию и как пылкую ее защиту. Для Джона Гульда, биографа группы, Морж — это «мощный символ презрения Джона к «Битлз» как идеализированному образу кумиров молодежи». Иэн Макдональд, считавший песню пиком творчества Леннона, думал, что в ней «автор крушит общественные институты, это тирада в духе «будь ты проклята, Англия», критика образования, искусства, культуры, закона, порядка, классовой системы, религии и даже самого смысла». Друг Джона, актер Виктор Спинетти, думал, что это вообще зашифрованный протест против семейной жизни.

Некоторые даже предъявляли права на главную роль в истории. «Я был Человеком-Яйцом, — писал в своей автобиографии собутыльник Джона, Эрик Бёрдон из группы The Animals. — Или, как называли меня некоторые приятели, Яйцами. Прозвище пристало ко мне после одного загула с подружкой. Ее звали Сильвия, она была с Ямайки. Как-то рано утром я готовил завтрак на кухне. Голый, в одних носках. Сильвия подкралась ко мне и раздавила у меня под носом капсулу амилнитрата. Когда пары дали мне по шарам, я сполз на пол, а она взяла с кухонной стойки яйцо и разбила его мне на живот. Белок с желтком пролились на член, и Сильвия взяла его в рот. Стала показывать мне один ямайский фокус за другим. Эту историю я рассказал Джону на вечеринке в Мэйфере. Там были какие-то блондинки и маленькая азиаточка. Девчонки явно были на все согласны. Пока мы к ним примерялись, Джон глянул на меня поверх своих круглых очочков, сползших на кончик крючковатого носа, и со смехом сказал: «Ну, Человек-Яйцо, не робей»».