Они

Жанна не поняла, рассказывает он ту же историю или начал новую, но перебивать не стала. Похоже, смерть других – это его любимая тема.

– Ну, собрались мы, елкины, на поминки.

Он рассказывал настолько медленно, что Жанне захотелось самой закончить историю смерти бывшего хозяина. Она не поняла, чья фамилия Елкины.

– А этот пропойца, елкины, напился так, что в пляс пустился.

Только после третьего упоминания Елкиных Страхова поняла, что это не фамилия, а присказка, слово-паразит.

– Когда же его выпроводили, он начал орать песни на всю улицу. Елкины, пришел домой, – старик показал в угол, – лег спать и захлебнулся.

Очень веселая история. Чайник отключился. Жанна встала, поставила кружки и положила в них по пакетику чая.

– Елкины, я ж вот чего зашел, за знакомство, так сказать. – Мужчина достал из внутреннего кармана своей лоснящейся от грязи куртки бутылку водки.

– Мы не пьем, – виновато улыбнулась Жанна и повернулась за сахаром.

– Почему же не пьем? – На пороге стоял Алексей. – За знакомство ведь всегда можно. – Страхов подмигнул гостю и сел за стол.

Жанне снова показалось, что сосед имел на нее какие-то виды. Он как-то изменился в лице, когда увидел Алексея. Старик и впрямь решил выпить с ней на брудершафт и, как говорится… Да нет же, показалось. Она ведь ему как минимум в дочери годится.

– Алексей, – представился Страхов и протянул руку соседу.

– Рома, – ответил мужчина и ответил на рукопожатие. – Елкины, сигареткой угостил, помнишь?

– Ах, да, – спохватился Алексей. – Рома. Своим воду – за триста, чужакам – за тысячу.

– Помнишь, – мужчина как-то по-женски закатил глаза. – Ну ладно тебе, елкины. Тебе так уж и быть, как своему чужаку пробурю за пятьсот.

– Спасибо. Мне уже мои молодцы все сделали. Да еще, может, я колодец откопаю. Кстати, Рома, а ты не знаешь, кому это взбрело в голову закапывать колодец и подвал?

Рома пожал плечами.

– О подвале не скажу, а вот о колодце слышал.

Жанна думала, что в этой комнате с минуты на минуту произойдет еще одна смерть. И Рому не Бог накажет, а Жанна. Ну разве можно так медленно рассказывать! Она подумала, что этот человек во всем такой. Интересно, в молодости он был таким же? С ним же никакой жизни. Пока разденется, ласки, то да се… Да с ним и уснуть можно даже занимаясь сексом.

– Елкины, оттуда воняло, как из задницы у черта, – воскликнул Роман.

По его лицу было видно, как он горд придуманной только что аналогией. Ее начал раздражать этот медлительный тип со своим «елкиным», и она вышла во двор.

– Вместо воды они доставали какую-то черную жижу, – услышала Жанна уже из-за двери.

* * *

Страхова посмотрела на окно спальни. Девушки там не было. Вдруг раздался крик, а потом звон бьющегося стекла. Жанна сразу подумала о люстре. Дорогущая люстра стоимостью что-то около тридцати тысяч рублей (единственная дорогая вещь, на которую удалось раскрутить Лешу) разбилась. Она знала, что нельзя доверять вешать такие ценности этим пропойцам. Из кухни выскочил Леша, за ним в собственной манере вышел Рома.

«Ему, чтобы успеть на работу к восьми, надо за двенадцать часов выходить», – подумала Жанна и побежала за мужем.

Мужчина, который матерился на стремянке, теперь лежал на полу, и, судя по всему, он был без сознания. Над ним стоял прораб с циркулярной пилой в руках с таким видом, будто собирался разрезать его. Сантехник вышел из-под лестницы и уставился на собравшихся. Лешка нагнулся к раненому и попытался нащупать пульс.

– Он жив? – спросила Жанна и только сейчас увидела, что все лицо рабочего изрезано осколками люстры. Одинаковые кусочки стекол очень уж равномерно распределились по его голове. Это наводило на мысль о каком-то злом розыгрыше.

– Пульс есть, – ответил Леша и хотел посмотреть зрачки, но передумал. Осколки были везде.

– Мы на машине. Забросим его в больницу, – как-то отстраненно сказал прораб, будто говорил о лишайной собаке, которую жалко, но если сдохнет – не велика потеря.

– Вы уверены, что его можно трогать? – Жанна видела в какой-то передаче, что неправильная транспортировка раненого приводит к гибели.

– А что ему будет? – Подошел сантехник, обтирая о спецовку руки. – Хозяин же сказал, что он жив.

Леша встал, и Жанна заметила на его лице застенчивость и гордость одновременно. Да, именно, застенчивость и гордость.

– Я вообще-то не доктор, – произнес ее застенчивый муж. Ну прямо сама Святость.

– Елкины! – А вот и Спринтер пожаловали. – Что ж вы стоите?

– Давай, открывай машину, – приказал Страхов прорабу и повернулся к сантехнику. – Бери его за ноги. На раз-два. Раз, два.

Они подхватили электрика и понесли к калитке. Жанне вдруг показалось, что раненый мужчина пришел в себя. Прошептал что-то типа «ось» или «кость» и снова отключился.

Жанна, Алексей и Рома проводили взглядом старую «Волгу» и пошли во двор. Леша хотел поехать с рабочими, но они его отговорили. И снова эта гордость на лице. Еще вчера Жанна была уверена, что ее мужу нарциссизм не грозит. Сегодня он ее разубедил в этом.

– Елкины, это же надо. Как его угораздило?

– Бывает, – произнес Страхов. – Ну что, сосед, продолжим знакомство?