Они

Он говорил как-то механически, ни разу не повернувшись к супруге. Она поняла, что Страхов не доверяет здесь никому. Тогда, десять лет назад, он вел себя подобным образом, и только когда закончились все их разборки с Багировым, он извинился за свое поведение и признался, что вел себя так, потому что не мог доверять никому, кроме себя. Теперешнее его поведение было из той же оперы. Страхов доверял только себе.

– Леш… – Жанна присела за стол напротив мужа. С опаской глянула на ружье, потом снова на мужа. Ей показалось, что она уловила легкую ухмылку на небритом лице Леши. – Ты не передумал еще собирать гостей на новоселье?

– А ты? – вопросом на вопрос ответил Алексей.

– Ну, ты же знаешь, что нам нужно какое-нибудь развлечение, – медленно проговорила Жанна, то и дело поглядывая на двустволку.

– Ну, так давай развлечемся, – пожал плечами Леша и снова уставился в ненавистную Жанной передачу «Своя игра». Жанна терпеть не могла эту игру за ее постность и монотонность. Чувства радости и досады если и были, то очень тщательно скрывались за каменными масками «я самая умная задница». А вот Леше она нравилась. Может, потому что он такой же постный и бесцветный? Ей очень хотелось об этом сказать ему. Но стоит ли говорить с человеком, держащим на расстоянии вытянутой руки оружие, на повышенных тонах? Уж наверняка нет.

– Послезавтра? – уточнила Жанна.

– Как хочешь.

Черт! У него своя игра. Монотонность и безразличие к другим игрокам.

Этот писатель владел имением Ясная Поляна. Лев Толстой. Послезавтра? Как хочешь. Что-то общее есть, не правда ли?

Она встала, еще раз взглянула на ружье.

– Ты хотя бы убери его от детей подальше.

Уже когда она вышла из кухни, то поняла, как обыденно прозвучала эта ее фраза. Будто она говорила о чем-то повседневном, что не несло смертельной угрозы.

Жанна взяла пылесос и пошла на второй этаж. После сбора мебели было много мусора, а завтра убраться у нее не будет времени. Что-то ее муженек не очень-то собирается ей помогать. Разве что пойдет и настреляет дичи к ужину. Несмотря на шутливый тон, ей было не смешно. Жанна не знала, понимает ли Алексей, что именно является дичью. Ей очень хотелось верить в то, что понимает.

* * *

Стасик устал играть в слова, тем более Аленка говорила такие, что игра превратилась в полный бред. Например, он говорил арбуз, а она ему – зазыка. Какая, к фигам, зазыка?!

– Нет такого слова, – возмутился Стасик.

– А вот и есть.

Стас ожидал, что она скажет что-нибудь типа: «Мне Бэби сказал», – но она произнесла:

– Раз я его говорю, значит, оно есть.

– Ладно, – согласился брат. – Аист. Тебе на «т».

– Трумпель, – с улыбкой произнесла девочка.

– Опять?! Все, мне надоело! Я больше не хочу играть…

– А давай в прятки.

Стасик посмотрел на небо. Солнце уже зашло, и через некоторое время станет совсем темно. Стас никак не ожидал подобной храбрости от Крохи. Хотя, может быть, именно в это время суток доктор Кроха становится мистером Бэби? Но он не успел ничего возразить. Аленка побежала за дом.

– Ты вóда, – крикнула она из-за угла.

– До скольких считать? – спросил Стасик, хотя не был уверен, услышит ли его сестра.

– До сиксиллиона миллионов.

Стас улыбнулся и тихо произнес:

– Дурашка.

А потом громко начал считать:

– Я считаю до пяти, не могу до десяти. Раз, два, три, четыре, пять! Я иду тебя искать. – Подумал и добавил: – Кто не спрятался, я не виноват.

Стасик пошел за дом, вот-вот ожидая услышать: «Стук, стук за себя». Очень неудачное расположение кона. Алена запросто могла обогнуть дом и выбежать к летней кухне. Но Стас верил в то, что все игры должны вестись честно, иначе зачем играть.

«Зазыка, – вспомнил Стасик и улыбнулся. – Раз я говорю его, значит, оно есть».

Это, по-твоему, честно? С точки зрения Крохи – да. Так она может и сейчас ввести какие-нибудь правила, а потом сказать:

– Раз я играю по ним, значит, они были.

Нет. Стасик был уверен, что до этого она не додумается. Он шел к сараю. Гравий шуршал под ногами. Было что-то еще. Словно кто-то катил тележку с ржавыми колесами. Точно, скрип колес раздавался совсем рядом. Стас остановился, чтобы определиться с направлением. Тишина. Как только он сделал шаг вперед, хруст маленьких камушков смешался со скрежетом ржавых колес. Остановка – тишина. Шаг – скрежет.

«Может, это что в тебе проржавело, старичок?» – попытался пошутить Стасик, но ему почему-то было не смешно. Еще бы! На улице уже почти стемнело, а ему предстояло зайти в черное нутро сарая, чтобы отыскать свою младшую сестренку. Кроме сарая, прятаться больше негде. Разве что в колодце. Но его умная сестричка до этого могла и не додуматься.