Читаем Они полностью

Они

Боже, как хорошо, что я родился на свет! Поцелуй. Он настойчивый или легкий, и от этого зависит, что же произойдет потом и как видит этот мир девушка, целующая меня именно сейчас, в каком она настроении.

Дальше поцелуев становится больше, и они становятся одним страстным и долгим поцелуем, как то, что произойдет или случится потом, и не важно, где это произойдет. И поверьте, я только инструмент в руках этой восхитительной девушки.

Они все прекрасны, и никогда мы, мужчины, не сможем понять, что происходит в этом мире бушующих страстей, внутри этого восхитительного тела женщины. Мы можем только увидеть, услышать и прикоснуться к этой всепоглощающей страсти и чувственности, бушующей в этих ангелах, спустившихся к нам с небес. Вся эта страсть бушует, как океан в шторм, и захватывает ее и меня, и я успеваю только угадывать или исполнять все, что требует ее тело и что ей нужно в ту или иную секунду, чтобы поддержать этот пылающий огонь, и падающий водопад эмоций захватывает нас с головой, а часто сначала ее и затем меня, потому что мне нужно видеть, слышать и чувствовать то, что происходит сейчас с ней. В этот момент ничего, кроме, больше нет!

– А почему я голая?

Ну разве не прелесть…

Я не смог больше ждать

Я не спал нормально несколько ночей подряд. Поэтому, когда она спросила меня: – Поехали ко мне? – обреченно вздохнул. Я понимал, что не высплюсь и в эту ночь тоже.

– Поехали…

У нее был парень, официально. Почему при этом она периодически встречалась со мной, мне было непонятно, но совершенно безразлично. Я был свободен и независим, как ветер, и она об этом знала. На ней была джинсовая рубашка, которая расстегивалась одним ловким движением руки, сверху вниз. Темно‑синие джинсы обтягивали ее гармоничную фигуру, и волосы были распущены, их держал только тонкий черный ободок. На ногах у нее были совершенно несерьезные босоножки, состоящие из каких‑то веревочек. Лето заканчивалось теплым и красивым августом. Она смотрела на меня снизу вверх и периодически прижималась ко мне.

Мы ехали на трамвае, она держала меня за руку, а я держался за поручень и смотрел в открытое окно, и ветер периодически доносил до нас свежесть наступающего летнего вечера.

Мы прошлись от остановки, держась за руки, по улочкам, ведущим к ее дому, поднялись на ее этаж, и она открыла дверь. Включила свет. Обычная квартира в панельном доме, маленькие комнаты, ковер на стене, как же без него‑то…

– Мамы нет? – спросил я.

– Конечно, она в ночное сегодня, а то как бы я тебя сюда привела, – сказала и подошла ко мне вплотную, томно глядя мне в глаза и слегка улыбаясь.

– Давай хоть дверь закроем, а? – сказал ей и не смог сдержать своей улыбки.

– Как скажешь…

Я прошел на кухню, взял стакан и налил себе воды. Посмотрел в окно и увидел вечернее небо, двор, уже горящий уличный фонарь, деревья, качающиеся от легкого ветра. Глядя в окно, я в очередной раз понял, что, живя, как перекати‑поле, я не знаю, где окажусь сегодня или завтра. Вот сегодня я здесь…

– Хочешь есть? – спросила и обняла меня сзади, прижавшись.

– Нет, не хочу.

Я допил воду, поставил стакан на подоконник и повернулся к ней.

– А меня? – она меня не отпускала из своих объятий.

Я взял ее за плечи, чуть отстранил от себя и провел рукой сверху вниз по пуговицам рубашки… Нежная, гладкая и смуглая кожа, белые полоски от купальника на груди белели резким контрастом с загорелым телом. Плоский живот, пьяные от предвкушения глаза, губы, ждущие поцелуя, и тело, ждущее меня…

Я не смог больше ждать…