Они брали Рейхстаг

Правда, при всем том Штюльпнагель старается быть оптимистом. Говорит, что наше поражение – всего лишь случайность на пути завоевания всего мира. До чего договорился! Мы изо всех сил воюем, выполняя приказ фюрера, а генерал уже констатирует поражение. Как это можно! Он, видите ли, составляет план будущей войны. А эту куда ж деть, что с армией делать? Сдать русским? Или их союзникам? Позор! Сумасшествие!

Нет, я верю в других генералов. Верю в генштаб, этот мозг войны. Придумают там то, что нужно для победы сейчас, не может быть, чтобы не придумали!»

– Жди у моря погоды. Мозги-то у твоего генштаба, поди, уже набекрень.

– Да, записочки невеселые.

– Скребет, видно, за душу.

– Небось заскребет, если русские уже под Берлином.

– Учтите, товарищи, одно, – заметил Берест, – до Берлина хоть всего и семьдесят километров, но это сплошные пояса укреплений. Слыхали, что тотальщик пишет? Настраивайте себя на самые тяжелые бои.

Ночью командиров полков вызвал комдив. «Ну, видимо, пойдем в наступление», – подумал Плеходанов, пробираясь по траншеям на КП дивизии. Но предстояло другое. Комдив объявил приказ командующего фронтом: создать разведбатальоны, с помощью которых провести разведку боем.

По возвращении Плеходанов вместе с замполитом Субботиным инструктировал выделенных комбатами людей по частям, не дожидаясь общего сбора, чтобы не было скопления на КП.

Майор Твердохлеб прислал группу во главе с лейтенантом Греченковым. Пока тот докладывал, Плеходанов одобрительно разглядывал знакомое лицо: нос с горбинкой, плотно сжатые губы, крупный, волевой подбородок. Из сержантов вырос в офицера. Коммунист с сорок второго. На этого можно положиться.

Выслушал командира полка Греченков, по привычке склонив голову на левое плечо, как бы что-то прикидывая, и потом твердо произнес:

– Приказ командования выполним, товарищ подполковник.

Вторым вошел смуглый лейтенант Кошкарбаев. Во всем полку была известна его неукротимая ярость в бою.

– Будем бить гитлеровцев без пощады! – заверил он.

Радостно слышать такое! Ведь они знают, что идут на неравный бой. Разведбатальоны – песчинка в сравнении с той вражеской силой, которая вкопалась в землю, веря призывам гитлеровской клики, что русские должны быть разбиты на Одере. Но ведь в разведбатальоны отобраны самые лучшие, самые храбрые!

Потом Плеходанов инструктировал разведчиков, выделенных лейтенантом Сорокиным.

– Помните: вы вступаете в особый бой. Надо стремительно сокрушать врага и одновременно определить, как построена его оборона, где проходят траншеи, ходы сообщения, узнать места расположения огневых точек. Само собой разумеется, нужны нам и пленные.

До начала действий разведбатальонов много потрудились саперы. Сначала они сняли свои мины, потом под носом у немцев проделали проходы в их минных полях. Чувствуя опасность, фашисты то и дело бросали осветительные ракеты, открывали стрельбу наугад. Приходилось замирать на месте, сливаясь с землей. На помощь пришли наши артиллеристы. Они обрушили мощный удар сначала по первой, а затем по второй траншее немцев.

Бойцы сводных батальонов стремительно ворвались во вражеские траншеи. Завязались схватки. Выросший перед Правоторовым немец поднял автомат, но нажать на спусковой крючок не успел. Виктор ударил его прикладом по голове и, когда тот уже падал, для полной гарантии всадил в него нож. Лысенко, в паре с которым действовал Виктор, тронул его за руку: мол, двинули дальше. Только свернули направо – увидели еще одного немца. По фуражке определили: офицер. Немец сделал резкое движение правой рукой. «За пистолетом полез», – определили опытные разведчики, и Лысенко прыгнул на него. В то же мгновение рядом оказались Правоторов и Булатов.

– Гриша! – приказал Лысенко. – Доставь этого подполковнику живым и невредимым.

– Есть, доставить живым и невредимым! – звонко отозвался юноша.

Очистка первой траншеи продолжалась, когда часть бойцов ворвалась уже во вторую. Прибежали туда и разведчики. Положение серьезное: немцев здесь много, очевидно, артиллеристы как следует не накрыли их снарядами.

Чтобы не поразить своих, действовали больше прикладами и финками. В одном месте на Виктора напали двое, сбили с ног. Извернувшись, он, лежа, с размаху чиркнул ножом одного по ноге, да так, что тот, взревев, присел и тут же получил удар под лопатку. А со вторым управился Лысенко.

Бой начал было стихать, как фашисты бросились в контратаку. Поднялась стрельба, стали рваться гранаты, раздались крики и стоны. На отделение разведчиков навалился чуть ли не взвод фашистов.

– Держись, ребята! – кричал Виктор, отбиваясь прикладом.

Положение осложнялось с каждой минутой. Лысенко хотел дать знать о положении Греченкову, но как? Послать бойца из этого пекла невозможно – фашисты наседали со всех сторон. К счастью, Греченков сам вовремя заметил опасность на участке разведчиков. Оставив прикрытие, с группой бойцов он побежал по ходу сообщения и обрушился с тыла на контратаковавших гитлеровцев. Зажатые в клещи, фашисты не выдержали и отступили…