Они были мелкие и золотокрылые

Едва Алена услышала о них, немедленно захотела на Ганимед. Но пришлось пройти кучу процедур и проверок, зарекомендовать себя сначала как надежный турист, а потом – как надежный исследователь в более обжитых мирах, получить ворох разрешений, и вот – она здесь.

Алена перевела ледоход из режима прогулки в скоростной и помчала по туннелю вниз, к океану, жилому боксу и вольеру с драконами. Спуск, как и подъем, занимал два часа – но оно того стоило. Алена поднималась раз, а то и два раза в земную неделю и проводила на поверхности почти земные сутки. Благо запаса кислорода в кабине ледохода хватает, а передохнуть-перекусить можно и на космолете.

Когда она скатилась, Зак уже спал. Причем – сидя в кресле в «передней» бокса. Над ним тускло светил ночной фонарь из неоновых моллюсков. Алена не стала его будить, проскользнула в свой отсек, сняла скаф, натянула обычные сапоги, пальто и шапку, захватила сухие обеды и так же неслышно вышла наружу, к драконам.

Зак определенно чего-то ждал – потому и не уходил в свой отсек. Чего-то или кого-то. А поскольку здесь их всего двое…

Алена поспешила к вольеру. Рыжие кудри выбивались из-под шерстяной шапки, покрывались инеем, падали на лицо. Алена сдула их и бегом ворвалась в ледяную пещеру, где в полукруглых нишах сидели на цепях три драконицы и один дракон. Все они спали, но почуяли Алену, едва та вошла. Ириска и Леда потянулись к ней, Ромашка же лишь приветственно моргала из своего угла. Но Алену сейчас интересовал Огонь. Она бросилась к нему, упала на четвереньки, покопалась в снегу и нашла. Яйцо. Целехонькое!

Дракон посмотрел на нее настороженно, придвинул к себе яйцо лапой.

Кто бы мог подумать, что самцы ганимедовых драконов – такие папаши! Об этом она тоже напишет в своей статье. Или книге. И, возможно, ей простят утайку яйца в обход инструкций.

– Огненный ты мой, – Алена обняла дракона за шею, прижалась к нему. – Не бойся, никто твое яйцо не отбирает.

На самом деле дракон не был огненным. Все дети Ганимеда были цвета темного льда, но с едва заметным оттенком – лиловым у Ириски, голубым – у Леды, желтым – у Ромашки. У Огня же, как нетрудно догадаться, оттенок красный. А вот драконы со своим инфракрасным зрением эти оттенки наверняка не воспринимали.

Огонь недовольно заворочался, закапывая яйцо поглубже.

И что ее сподвигло сотворить такое? Алена до сих пор не понимала. Просто, увидев два золотых яйца в кладке, решила одно вернуть драконам. Но оставлять его у самок было опасно – Зак наверняка бы заметил, потому Алена подсунула яйцо самцу.

Она наполнила кормушки едой – моллюсками, вовсю плодившимися в океане. Почистила драконьи отхожие углы. Сжевала сухой обед. И поняла, что возвращаться в бокс совсем не хочется. Алена угнездилась в снегу между самочками и скоро заснула, несмотря на холод.

Ей снились родители.

Впервые за долгие годы. Они скользили к ней по льду на огромной скорлупе, а доскользив, гладили по рукам, волосам. В их глазах было столько доброты!

– Не уходите! – хотелось крикнуть ей. – Я не хочу терять вас снова.

Но откуда-то пришло понимание, что не потеряет. Даже если уйдут.

В этом сне она помнила, что родители мертвы, погибли в катастрофе пять лет назад, но не чувствовала ни страха, ни удивления, ни горечи потери – только странное чувство покоя.

А потом у них за спинами возникло лицо Бориса. Будто за стеклом. Он смотрел виновато, что-то кричал, но из-за стекла не было слышно. И про него она все помнила в этом сне. Борис, человек, которого она любила, не дождался ее из первой марсианской экспедиции. Не захотел делить любимую женщину с космосом – и встретил ее уже женатым человеком. Не на ней женатым, разумеется. И Алену перестало что-либо держать на Земле.

Может, сейчас он пытался рассказать, как сожалеет?

Но его снова заслонили родительские лица и руки, они играли с ее рыжими кудряшками, как в детстве.

А потом стекло за их спинами треснуло.

Она проснулась от треска.

И не сразу поняла, где находится и что происходит.

Первая мысль – ее нашел Зак и хочет спросить про украденное яйцо. Вторая – треснули своды пещеры. Но – вокруг стало тихо, никто не шел, ничего не рушилось. А потом – снова треск.

Алена поняла, что трещит в лежбище Огня. И медленно пошла к самцу, уже догадываясь, что увидит.

Он был крохотный, размером с котенка. С золотистой, пока еще мягкой, чешуей. С яркими янтарными глазами. С более изящными пропорциями крохотного тела, чем у родителей. Те были похожи на темно-серые колбаски с грубоватыми крыльями, их треугольная голова почти сливалась с туловищем, лапки – короткие и толстые. Детеныш же больше напоминал драконов из земной мифологии. Узкое тельце, прямоугольная мордочка, изящные лапки, прозрачные крылышки, хвост-плеточка. Может, все их новорожденные такие?

Тем временем Ириска устремилась к детенышу, лизнула его длинным языком и еще какое-то время облизывала, а затем подоткнула себе под живот, ухватила из кормушки горстку моллюсков, пережевала и сунула комочек детенышу в рот. Потом снова облизала. Детеныш пискнул.

И что теперь говорить Заку? Одно дело утаить яйцо, и другое – это.