Они были первыми

В январе 1921 года в органы ЧК поступили сигналы о том, что архиерей Сафроний Арефьев состоит в контрреволюционном заговоре и что у него скрыто много золотых царских монет, ценных вещей, продовольственных товаров. Имея мандат, группа чекистов, в которую входили Г. Баширов, Н. Боярков, В. Константинов и я, направились выполнять задание. В то время все мы одевались скромно, но вид у нас был внушительный. Гимнастерка и галифе из хлопчатобумажной ткани, на одном боку маузер, на другом гранаты.

Хозяин — розовощекий мужчина среднего роста, с большой черной бородой — встретил нас вежливо, но во всем его поведении чувствовались затаенная злоба и ненависть. Когда мы предъявили ордер на арест и обыск, архиерей побледнел. Обыск мы провели тщательно, но в доме ничего не нашли. Возникло подозрение, что ценные вещи спрятаны в церкви. Наше предположение подтвердил архиерейский послушник Бородин, болезненный подросток. В городе его считали слабоумным и почему-то звали Тюлькой. Заметив, что он внимательно следит за нашими действиями, улучив минуту, спросили его:

— Тюлька, а где твой хозяин прячет свое добро?

Послушник заулыбался, радостно закивал головой и, размахивая руками, стал указывать на церковь. Оказалось, что в стене колокольни имеется тайник, в котором были замурованы золотые монеты, слитки, золотые и серебряные вещи, пушнина. «Улов» обыска оказался солидным: 8 фунтов золота, 12 фунтов серебра и большое количество ценной пушнины. Продолжив обыск, мы обнаружили в разных местах много продовольственных товаров: муки, сахара, крупы, кондитерских изделий и других продуктов. Все это пришлось увозить на нескольких подводах.

Позднее активисты, ведя антирелигиозную пропаганду, этот факт использовали широка. И он всегда бил в точку. Ведь трудящиеся испытывали колоссальные трудности с продуктами, каждый грамм хлеба был на строгом учете. Рабочие, красноармейцы, служащие получали в день по сто граммов хлеба, а попы, купцы, тойоны наживались на беде других.

С помощью бедноты обыски проводились у мархинских кулаков, где также было изъято много продовольствия. А у кулака Назаренко в Магане, который имел около 80 гектаров земли, десятки голов крупного рогатого скота и лошадей, кроме хлеба было найдено десять швейцарских золотых часов и банка золотых монет…

Оперативная группа Якутгубчека осенью двадцатого года изъяла у золотопромышленников Мачи и Нохтуйска более 7 пудов золота и изделий из него, а также много других ценностей. Впоследствии выяснилось, что некоторые из этих богачей были причастны к бодайбинокому контрреволюционному заговору, за что понесли суровую кару.

Так постепенно мы набирались опыта. Работать приходилось очень много, напряженно, иногда неделями не появлялись дома, спали прямо в кабинетах. Достаточно сказать, что в течение 1921—1922 годов в Якутске и Олекминске были раскрыты и ликвидированы три крупных контрреволюционных заговора.

Чекисты не только выполняли свою оперативную работу, но и часто всем составом выезжали на помощь регулярным красноармейским отрядам, участвовали в наступательных операциях против белобандитов. Так, при штурме Эверстовской заимки отличились многие сотрудники губчека.

Большую помощь нам оказывало население, особенно близлежащих деревень. Как только становилось известно, что мы — чекисты, местные жители из бедняков нередко указывали, где кулаки прячут хлеб, помогали нам проводить обыски.

Постоянное внимание уделяла нашей работе областная партийная организация, несмотря на трудности с кадрами, она укрепляла органы губчека, направляла на службу стойких и проверенных большевиков, для которых интересы партии и народа были превыше всего.

…С той поры прошло много лет, разное случалось в моей жизни, но я навсегда запомнил годы борьбы за упрочение Советской власти в Якутии и тех замечательных людей, с которыми мне пришлось здесь работать.

1967 г.

А. Пономарев ПОРУЧЕНО ПАРТИЕЙ

Когда я встречаюсь с молодежью и рассказываю о первых шагах Советской власти в Якутии, нередко задают вопрос: какой период или эпизод из тех лет мне больше всего запомнился?

Моя юность прошла в годы, когда каждый молодой человек должен был не просто найти свое место в революции, но и с оружием в руках защищать ее от многочисленных врагов. Время было тревожное, дни до краев заполнялись самыми разными делами, и сейчас, спустя почти шестьдесят лет, не так-то просто выделить главное. И все-таки я, как правило, отвечаю: моя работа в губчека. Она началась не совсем обычно, заставила с первых же дней окунуться в гущу событий, самому принимать решения, от которых могла зависеть не только собственная жизнь, но и судьба товарищей.

Я родился и вырос в III Мельжахсинском наслеге Мегино-Кангаласского района. Родители были неграмотными и, как большинство односельчан, жили в крайней бедности. С утра до позднего вечера они батрачили у местных богачей, чтобы как-то прокормить семью.