Они делали плохие вещи

Имя Каллума пробудило воспоминания, которые Холлис давно задвинул в самые глубины памяти и никогда к ним не возвращался, как задвигают папку с уликами нераскрытого дела. Теперь папка открылась, и он копался в ее содержимом. Холлис вспомнил, как Каллум мог появиться в комнате, и никто не замечал, каким образом он туда попал, несмотря на его шесть с лишним футов роста. Как он вызывался помочь с посудой после вечеринки, даже если сам в ней не участвовал. А в тот день, когда умерла бабушка и пришлось спешно уехать домой, Каллум оказался единственным человеком в доме. Он обнял его и сказал, что свяжется с преподавателями и достанет все нужные конспекты. Это не было пустым обещанием. Когда Холлис вернулся на следующей неделе, Каллум положил на его стол стопку конспектов, разложенных по темам.

Холлис настойчиво пытался воспроизвести в памяти голос Каллума, но ему мешал шум дождя, шипение радиатора и шуршание мышей между стенами.

Сообщения по-прежнему не отправлялись. Он уже был готов швырнуть телефон об стену, но, подумав, сунул аппарат в карман и вышел из комнаты.

Камин внизу пылал красным светом, но торф горел без пламени. Маленькая лампа на стойке администратора слабо освещала помещение. Теперь казалось, что его шаги были единственным звуком во всем доме. Холлис остановился, безуспешно стараясь вспомнить, когда ему в последний раз доводилось находиться в такой тишине. В многоквартирном доме в Манчестере, где он жил, было так много людей, которые приходили и уходили независимо от времени суток, что он иногда чувствовал себя проводником в поезде. Здесь же он казался сам себе призраком.

Холлис зашел в салон и сел за барную стойку. Придвинул к себе бутылку «Гленливета», оставленную кем-то без присмотра, и представил себя, как он это часто делал, солидным зрелым мужчиной. Затем принялся постукивать ручкой по блокноту, верой и правдой служившему ему, когда он был патрульным. Ребята купили ему новый блокнот к первому дню работы детективом. Запакованный в пластик, он лежал дома на столе, дожидаясь понедельника, так же как и костюм и ботинки в шкафу. На этом, старом, виднелись царапины, оставшиеся с тех пор, как они с Лэндри подрались. Внутри оставалось несколько незаполненных страниц – достаточно места, чтобы записать свои впечатления о том, что произошло в «Волчьем вереске». О Линде он побеспокоится позже. Сейчас важно распутать цепочку, которая привела его сюда.

Холлис был так сосредоточен на записях, что не заметил, как открылась дверь. Волоски у него на шее встали дыбом, и он резко обернулся.

– Прости. – Лорна прижимала книгу к груди. – Я не думала, что здесь кто-то есть. Я могу пойти в другое место.

– Все нормально.

Он кивнул на бутылку:

– Хочешь выпить?

Она колебалась, затем села, положив книгу на барную стойку.

– Нет смысла врать. Я за этим и пришла.

Несколько минут они пили в тишине, как будто кого-то ждали. Может, так оно и есть, подумал Холлис.

– Что-нибудь интересное? – Лорна кивнула в сторону его блокнота.

– Просто заметки. Пытаюсь разобрать все это на части, чтобы потом собрать все обратно.

Он постучал ручкой по бумаге.

– Не надо, прошу тебя. – Она сжала пальцами виски.

– Прости. Я понимаю, шум раздражает.

– Да нет, не в этом дело. Просто это напоминает мне слишком многое… И я начинаю чувствовать себя так, будто мы вернулись назад. Ты и я тихо сидим в гостиной. Я с книгой. Ты изучаешь свои записи, постукивая ручкой. Это чересчур тяжело. – Она посмотрела в свой бокал. – Думаешь, у нас посттравматическое стрессовое расстройство?

– Не знаю. – Холлис вспомнил кошмары, которые снились ему по меньшей мере раз в год. – Может быть.

Он положил ручку на барную стойку, взял у нее из рук книгу: «Хичкок» Трюффо.

– Разве ты не читала это в Кэхилле?

– Это даже тот же самый экземпляр. Правда, уже не так интересно, как тогда. Я избавилась от большинства своих вещей того года, но до сих пор не могу расстаться с этой книгой. Видел бы ты мою квартиру…

Она взяла у него книгу и провела ногтем большого пальца по корешку.

– Ты загибала уголки страниц, – заметил он.

– Да, возможно.

При таком освещении Лорна выглядела моложе, волосы ее были все так же подстрижены, как будто это был шлем, защищавший ее от целого мира. Но он не мог представить ее той девушкой, которой она когда-то была. Как будто перед ним была фотография, поврежденная временем. Годы нанесли слишком много шрамов. Но, в конце концов, он видел то же самое, когда смотрелся в зеркало.

– Холлис, как ты думаешь, мы заслужили это?

Как полицейский, он привык, что ему задают такие вопросы. Но не Лорна. У Лорны всегда были ответы, правильные или нет. Но не вопросы.

– Я думаю, мы были молоды и глупы. Худший вид глупости. И если бы я мог, я бы вернулся и изменил прошлое.

– Но ты не можешь.

– Да. Не могу, – отозвался он. – Так что, может быть, все плохое, что случилось с нами с тех пор, – это своего рода кармическое возмездие.

– А может быть, мы просто очень хорошо умеем делать плохие вещи.

Из последних страниц книги Лорна вытащила сложенные листочки. Сейчас они были без конверта, но он понял, что это.