Они еще спали

Иногда он называл себя Сложным Светлячком. Но, когда он как-то раз поприветствовал Жука: "Привет, Жук, я - Сложный Светлячок ", - то получил в ответ: "Привет тебе, Сложный Светлячок, я - Жестоковыйный Жук", - и они уставились друг на друга с изумлением. Тогда все усложнилось еще больше, и Светлячок подумал: "Надо полагать, я - Страшно, Страшно Сложный Светлячок".

Но вслух он этого не сказал, а то еще выяснилось бы, что и Жук - Жутко, Жутко Жестоковыйный Жук, или того похлеще.

И Светлячок вздохнул в своем полуденном сне.

КАК-ТО В ОКЕАНЕ ВСТРЕТИЛИСЬ КИТ И КАШАЛОТ.

- Привет, Кашалот, - сказал Кит.

- Привет, Кит, - сказал Кашалот.

Они кивнули друг другу, не зная, о чем бы им таком поболтать.

- Не спится мне, - пожаловался наконец Кашалот после некоторого раздумья. - Вот, круги нарезаю тут...

- Хочешь, и я с тобой? - предложил Кит.

- Ну, давай, - согласился Кашалот.

И они поплыли вместе.

Кашалот поведал Киту, что вообще никогда глаз не смыкает. Что даже и вспомнить не может, когда он в последний раз-то спал. Гигантские слезы катились по его серым щекам и падали в соленую океанскую воду.

На это Кит, покачав головой, ответил, что когда ему не спится, он думает о том, что он очень хотел бы увидеть во сне. Сам придумал, сказал он.

- Да ну? - воскликнул Кашалот,

- Чистая правда, - сказал Кит. - А потом я быстренько засыпаю, чтобы мне сниться начало. Знаешь, как здорово!

- Хм, - сказал Кашалот.

- Тебе, Кашалот, надо бы тоже разок попробовать.

- Ты думаешь?... - сказал Кашалот без особого энтузиазма.

- Ну, что ты хочешь, чтобы тебе приснилось?

- Ну, это... - начал Кашалот и задумался. - Если честно, - сказал он наконец, - я бы хотел, чтобы мне приснилось, что у меня есть синяя шляпа, не такая чтобы очень большая, но такая чтобы совсем синяя, и что лежу это я под ивой, в тенечке, в шляпе в своей, и что все проплывают мимо, кланяются и говорят: " Шикарная шляпа у тебя, Кашалот!, - а я киваю и отвечаю: - Ну да, вот, шляпа моя...".

Он умолк и устремил мечтательный взор в океан, на водную гладь.

- Вот и все, - тихо закончил он.

- Сладких снов тебе, - сказал Кит.

Кашалот немедленно уснул, и снилось ему, что лежит он под ивой, в тенечке, на голове у него синяя шляпа, а все остальные звери - Черепаха, Сверчок, Ёж, Белка, - ломают перед ним свои красные шапки.

"Добрый день, Кашалот, - говорят они. - Ну до чего же потрясающая шляпа у тебя! "

"Привет, Сверчок " и "Привет, Ёж" и "Привет Белка", - говорит Кашалот и застенчиво приподнимает свою шляпу перед каждым из них.

Так лежит он, а солнце бьет сквозь ивовые ветви, и по лесу разносится солоноватый запах торта из морской травы.

Кит полюбовался счастливой улыбкой на лице Кашалота и поплыл дальше.

- А мне о чем бы таком помечтать? - спросил он себя и придумал что-то настолько приятное, что немедленно уснул и так, во сне, медленно поплыл через весь океан, домой.

НА ДАЛЬНЕМ КРАЮ ПУСТЫНИ ЖИЛ ЛЕМУР.

Жил он там в глуши, один как перст. К нему никто никогда еще не приходил в гости. "Ну и что ж в этом такого, - говорил он себе каждый вечер, - в этом вовсе ничего такого нет".

День и ночь он просиживал в ожидании какого-нибудь прохожего. Он не решался сомкнуть глаз, - а вдруг проспит, и прохожий уйдет восвояси не солоно хлебавши?

Временами он так уставал, что все-таки не выдерживал, и сон одолевал его. Тогда он вздрагивал спросонок, вскакивал, озирался по сторонам и кричал что есть сил: "Никто не проходил? Ау! Я не сплю! "

Но прохожих никогда не было, и он вновь с облегчением усаживался на место.

Как-то раз он опять уснул. Это было в разгаре лета, и громадное палящее солнце стояло в зените.

Когда через некоторое время Лемур проснулся, рядом с ним лежало письмо:

Дорогой Лемур,

Я тут проходила мимо, но ты спал.

Приветик.

Белка.

Лемур подпрыгнул, хорошенько огляделся и завопил:

- Белка! Белка! - но Белки уже и след простыл.

И тогда Лемур принялся рвать на себе волосы, топать ногами и голосить, и голосил, пока не охрип.

- Теперь уж дудки я вам усну, - ревел он. - Ни за какие коврижки!

Он выбросил прочь свой стул и уселся прямо на острые камни. Он решил, что станет питаться только вялой крапивой, от которой у него так сводило живот, что он глаз не мог сомкнуть. И день и ночь напролет он твердил себе: "У меня сна - ни в одном глазу, слышишь, Лемур, ни в одном глазочке".

И все же как-то раз сон и усталость опять одолели его. В животе у него бушевал огонь, острые обломки камней впивались в спину, и он бормотал сквозь сон: "Не сплю, не сплю, ни вполглазика". Но он спал, и храпел при этом на всю пустыню.

Заснул он, вообще говоря, всего на пару секунд, но тут же вскочил и с воплем: "Лежебока! " закатил себе огромную оплеуху.

И тогда он заметил еще одно письмецо.

Эх Лемур, Лемур,

Опять ты спал. Ну и силен ты храпака задавать!

Не знаю даже, стоит ли к тебе заходить-то. Белка