Они кусаются

— Что? Ты меня не знаешь? — Незнакомец широко усмехнулся. — Впрочем, десять лет — действительно немалый срок, а Калифорнийская пустыня даже отдаленно не напоминает рисовые поля в Китае. Как дела? Никак не развяжешься с «Секретами на Продажу»?

Не реагируя на последний выпад, Таллант напрягся и наморщил лоб.

— Неужели Морган? Прости, не узнал. Этот костюм исследователя любого собьет с толку.

Собеседник Талланта сощурил глаза.

— Я, как всегда, шучу. И впрямь, разве может у тебя быть какаято серьезная причина, чтобы лазать по горам в окрестностях планерного центра, нет, конечно. К тому же, чтобы следить за этими милыми птичками, тебе бы понадобился сильный полевой бинокль.

— Я здесь дышу воздухом. Лазаю для здоровья. — Голос Талланта звучал неубедительно даже для него самого.

— Естественно. Само собой разумеется. Ты всегда занимался этим исключительно ради здоровья. Но представляешь, мое здоровье в последнее время тоже начало барахлить. И я тоже завел себе правило совершать пешие прогулки. И я небросаю кое-каких своих скромных исследований. Но сдается мне, что сегодня — удачный день, Таллант. Похоже на то, что я наконец-то напал на неплохую жилу.

— Брось, старина. Ерунда все это.

— Нет, ты не подумай даже. Я терпеть не могу этих армейских там, внизу. С чего это вдруг я стану им рассказывать о своей жизни в Китае и о людях, с которыми я там встречался? Да им это и не понравится, готов поспорить. Хотя, впрочем, если меня подпоить, то язык может и подразвязаться…

— Я тебе вот что скажу, — оборвал его Таллант, — сейчас уже почти вечер, а моя палатка не приспособлена для поздних приемов. Приходи-ка лучше с утречка, тогда и поговорим. Вспомним, как говорится, былые времена. Ты по-прежнему питаешь слабость к рому?

— Конечно, себя не переделаешь. Ром стал, правда, дороговат, но…

— Ничего, для тебя я разорюсь. Место найти легко — сразу за оазисом. Мы сядем и… поговорим. И о твоих самостоятельных изысканиях тоже.

Таллант решительно сжал губы и, повернувшись, пошел.

Бармен открыл бутылку пива и грохнул ее на стойку. Мокрые кружочки от донышек других бутылок не успевали высыхать, как на них появлялись, накладываясь, все новые и новые.

— Двадцать центов, — сказал он, — может быть, желаете стакан? Некоторые туристы так не пьют.

Таллант посмотрел на сидящих за стойкой посетителей. Небритый старик с красными глазами; сержант авиации, с невеселым видом потягивающий «кока-колу» — армейским для пива было еще рано; молодой парень с недавно отпущенной бородой и трубкой в зубах, в длинной грязной шинели. Из стаканов никто не пил.

— Я, пожалуй, не буду туристом.

Для Талланта это был первый визит в «Дэзерт-Спорт-Спот», но он зашел не только выпить. Необходимо, чтобы его видели в обществе. Иначе люди начнут удивляться и спрашивать: «Кто такой? Почему поселился рядом с оазисом и никогда никуда не выходит?»

В «Спорт-Спот» этим вечером было тихо. Четверо за стойкой, несколько армейских за бильярдом и человек десять гражданских из городка, за круглым столом для покера. Те из гражданских, что играли, спокойно и без лишних слов обчищали какого-то рабочего со стройки, чьи мысли, казалось, далеко уже ушли от карт и полностью утонули в пиве.

— Проездом у нас? — дружелюбно спросил бармен.

— Нет, — Таллант покачал головой, — я сюда переселяюсь. Списали из армии из-за легких, вот и приходится что-то соображать. А здесь, я слышал, отличный климат. Решил попробовать, чем черт не шутит.

— Климат — класс, — кивнул бармен. — До того, как построили эту планерную школу, иди в пустыню, и каждый второй встречный гуляет там, потому что хочет поправиться. У меня нос совсем не дышал, а теперь посмотри — другой человек. Все дело в воздухе.

Таллант вдохнул запах сигаретного дыма и пивных паров, но не улыбнулся.

— Надеюсь на чудо.

— И правильно. Чудеса будут. Где ты остановился?

— Вон в ту сторону, там моя палатка. Агент назвал это «местечком старого Каркера».

Талланту показалось, что все сразу замолчали и прислушались. Он нахмурился. Собравшийся уже что-то сказать бармен решил подождать, молодой парень с бородой посмотрел как-то странно, а небритый старик уставился на Талланта красными слезящимися глазами, в которых засветилось на мгновение что-то похожее на жалость. По спине у Талланта пробежал холодок, не имеющий ничего общего с ночной прохладой пустыни.

Допив свое пиво судорожными глотками, старик наморщил лоб и как будто тоже хотел начать говорить. Наконец, промокнув щетину на подбородке засаленным рукавом, он прокашлялся и спросил:

— Уж не думаешь ли ты занять глинобитную будку?

— Нет. Она во многих местах разваливается. Легче для меня соорудить новую хижину, поменьше, чем восстанавливать и приспосабливать для жилья эту старую будку. А пока есть палатка.

— Хм, может быть, и так. Но послушай совет — не суй нос в будку. Держись от нее подальше.

— Честно говоря, я и не собирался. Но почему нет? Еще по пиву?

Старик лениво помотал головой и сполз со стула на пол.

— Больше не хочется, благодарю. Не знаю, стоило ли мне начинать…

— Что начинать? Я слушаю.

— Да нет, это я так. Все равно спасибо.