Они могут все

– Да это ж Болотка, талдыбаевский сынок. Слышь, дед? Погляди сюда! Да ты ж моя кроха! Иди сюда, иди, маленький!

Дедок потер небритый подбородок.

– Это что ж выходит: малец из соседского дома? Из того, что разграбили? А болтали, что всех бандюганы увезли…

– Всех, да не всех! – затрещала его супруга, подхватывая на руки мальчика и торопливо унося его в дом. – Видать, спас его Боженька от напасти такой. Как же ты, родненький, убежал от этих иродов проклятых? Да куда ж тебя теперь, а? Где ж мамку-то твою искать? Продрог небось, оголодал… Ну, ничего, ничего, сейчас я тебя, голубя, отогрею. Молочком-кашкой накормлю!

Старичок подождал, пока за женой и ребенком захлопнется дверь, вздохнул, подозвал собачонку. Та, радостно повизгивая, примчалась к нему, вскочила передними лапами на штанину. Пушистый хвост вертелся со скоростью пропеллера. Дед погладил Кнопку по ушам – та вертела головой, пытаясь лизнуть шершавым языком пальцы хозяина.

– Такие вот дела, Кнопа, – задумчиво сказал старик. – Вот так вот бывает в жизни… Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь…

Его философствования прервал окрик из приоткрытого окна кухни:

– Дед! А дед! Хорош лясы точить! Помог бы лучше…

– Иду уже, – проворчал мужичок, поправил ружье, приосанился и направился внутрь.

Его бабуля уже вовсю суетилась. Наспех умытый ребенок был укутан в шерстяной плед, сидел за столом и с упоением трескал лепешку, запивая разогретым молоком. В кастрюльках «дымила» вода, аромат еды разносился все сильней и сильней. Громыхая посудой, хозяйка выудила из кладовки таз, метнулась в комод доставать полотенце.

– Ты это, – замялся дед, присев на стул и миролюбиво наблюдая за бурной деятельностью своей дражайшей половины. – Слышь, мать? Чего делать будем дальше?

– А чего делать: купать, кормить да в постельку укладывать. Ты матрас из мешка достал бы, чем сидеть без дела!

Старичок нахмурился:

– Не пустозвонь! Достану я матрас. Я не про это, я про… – Многозначительно скосив глаза на сидящего за столом мальца, он перешел на шепот: – Надо ж позвонить куда-нибудь. Родителей его отыскать или другую родню. Ты как считаешь?

Женщина остановилась и уперла руки в бока:

– Звони. Чего ж ты у меня спрашиваешь? Звони!

– А куда?

– А я почем знаю?! В милицию, наверное!

Дедок пересел к столу, подлил молока в фарфоровую кружку гостя, себе плеснул и, уткнувшись локтями в цветастую скатерть, озабоченно подпер голову руками.

– В милицию – без толку, – принялся он размышлять вслух. – Милиции теперь не до нас. Им бы свои шкуры спасти. Надо куда-нибудь еще обратиться…

Бабуля в его мозговом штурме не участвовала – у нее своих забот теперь хватало. Надо было мальчишке одежду раздобыть – его-то собственная была грязна, как поросячье копыто. Потихоньку ахая и охая, женщина разбирала вещи: штаны, колготки, кофту.

– А это чего у тебя, внучок? – спросила она, доставая из одежды яркую коробочку с диском. – Игрушка твоя, что ли?

Мальчишка, жуя полным ртом, протянул худенькую ручонку. Доброта, тепло и пища сделали свое дело – ребенок уже не выглядел таким несчастным, как раньше.

– Это мультики, – безмятежно сказал он. – Я их у папы в кабинете нашел.

12. Авиабаза «Кант»

Баюн и Злой подхватили вяло протестующего доктора с двух сторон за руки и потащили к отдельной палатке, куда он так недальновидно свалил все имущество, толком не разобрав. Электрический провод от генератора бросили туда еще при развертывании лагеря, и теперь свет пробивался узкой полоской через неплотно задернутый полог. Перед самым порогом, словно из-под земли, вырос командир.

– Как дела, доктор? – с легкой ноткой настороженности в голосе поинтересовался он у медика.

Новиков ожидал чего угодно: разноса, нагоняя, едкой иронии, недовольства, в конце концов. Но только не этого простого вопроса, пригвоздившего язык к нёбу. Растерянно хлопая густыми ресницами, он сделал попытку пожать плечами. Вернее, одним – здоровым. Прижатой к раненой стороне туловища конечностью шевелить он не стал – боль обжигала бок при каждом движении.

– Понятно, – чуть погрустнел Иванов. – Придется тебя самого к местным эскулапам тащить. А я-то собирался тебе прямо по специальности работенку подкинуть: человечка одного осмотреть да полечить… Ладно, придумаем что-нибудь. Отведете его в палатку – свяжитесь с местным начмедом. Пусть подскажет, где и как тут принято помощь оказывать.

Доктор заволновался еще больше. Наконец-то майор обратился к нему как к специалисту, а отдачи не получил. Теперь он вообще будет считать врача никчемным и бесполезным придатком отряда и поставит на нем крест.

– Не надо никакого начмеда, – стиснув зубы и пытаясь освободиться от цепких захватов помощников, возразил он. – Я сам справлюсь!

Командир, уже развернувшийся, чтобы уходить, оглянулся.

– Справишься, конечно. Как только выздоровеешь.

Новикова бросило в жар от обиды и огорчения.

– Я сам себе окажу помощь! – упрямо повторил он, раздувая ноздри и тяжело дыша.

Тень недовольства промелькнула на лице майора – не нравилось ему терять время на обсуждение собственного приказа.