Они написали убийство (сборник)

Та взяла в руки засиженный мухами листок бумаги, на котором корявым почерком, с грамматическими и синтаксическими ошибками было написано следующее: «Здраствуй дорогая мама! Пишу тебе из Тарасова. Погода у нас отличная. Город очень красивый, много площадей и магазинов. Импортные продукты можно покупать на рынке оптом, что очень выгодно. Устроилась поначалу продавщицей да повесили на меня недостачу. Сейчас расплатилась, в кафе работаю поварихой. Кафе находится на главной улице Немецкой. Посетителей много, работы хватает. Задарма тут деньги не платят, это не то что в Дольске все родственники друг другу, рука руку моет. Здесь никто никому не нужен. Но мне нравится. Ты же, мама, знаешь, я всегда хотела уехать из Дольска. Купила себе новое пальто на меху, приеду к тебе наверное только летом, оценишь. Колечко еще себе подобрала тут серебряное с черным камушком. Так смотрится хорошо! Ну словом, скоро вообще дочку не узнаешь. Выхожу замуж. Он — охранник в нашем кафе, зовут Вадик. Как раз летом и познакомлю вас. Он парень хороший, непьющий. Ну, целую, писать некогда, на работу бежать надо. Любящая тебя твоя дочь Юля».

Уже с первых строк письма Лариса поняла, что или попала на квартиру к другим Костиковым или же таинственная писательница Николаева скрывается под каким-то другим именем. Во всяком случае, ее настоящая фамилия не Костикова.

Тетя Люба тем временем достала фотографию, на которой была запечатлена пышущая здоровьем и красотой достаточно стройная рыжеволосая дивчина. Никакого намека на зачуханность и неряшливость, о чем говорили Бельман и Лихоимцев.

Мать с гордостью заметила:

— Смотри, какая красавица дочка-то моя! И не скажешь, что из маленького города… Она умная у меня, только вот учиться дальше не пошла. В школе всего две тройки было — по литературе и русскому языку. Зато по математике хорошо училась, и по физкультуре одни пятерки были!

После этого заявления сомнения насчет того, что Юля Костикова причастна к имени Марина Николаева, окончательно отпали.

— Анна Семеновна, ее классный руководитель, сказала мне как-то на родительском собрании: «Я бы ей, конечно, и двойку поставила, да нельзя! Ставлю уж государственную оценку», — подытожила тетя Люба.

Лариса решила перевести разговор на другую тему и спросила:

— А Юля не говорила, в каком кафе она работает в Тарасове?

— В письме же ясно написано — на улице Немецкой.

— Там много разных кафе.

— А я почем знаю — в Тарасове была пять лет назад, два дня всего. Хоть на космодроме вашем будет работать, мне все равно!

— На каком космодроме? — не поняла Лариса.

— Вот тебе на! Сама же говорила про летающие тарелки!

— А вы помните Василия Державина? — прервала ее неожиданно Лариса. — У вас здесь в Дольске он жил.

— Ой, детонька ты моя! — после некоторой паузы всплеснула руками тетя Люба. — Такая ведь любовь была! Прямо как в кино! И в жизни такого не бывает. Весь Дольск и по сей день говорит, что только генеральшина дочь могла такое отчудить. Ой, горе-то какое было! Повеситься же хотела из-за него, кобеля-то хренова! А он поигрался да и бросил. Хорошо хоть не забеременела, а то бы нянькалась с дитем! По секрету скажу тебе, — Любовь Михайловна понизила голос до шепота, — даже в больницу психиатрическую клали. А что делать было!

Тетя Люба на секунду замолкла, словно что-то вспоминая. А потом вдруг как прорвало:

— И мать его потаскуха известная, директором детсада проработала. А отец — завкадрами на «Дольскцементе». Нет, чтобы, как все мужики, работать. На таких пахать надо, ряха — за неделю на телеге не объедешь!

Тетя Люба зашлась в истерическом смехе. Далее последовала целая тирада, в которой она выплеснула всю свою желчь в адрес беспорядочных половых отношений матери Василия с местным начальством и периодических запоев его отца.

— Брось ты, Люб, вспоминать! — включился в разговор отец, досмоливший наконец свою «Астру». — Как заведешься — не остановишь! Лучше давай выпьем, гостью с дороги покормим!

Тон его голоса был миролюбивым и ласковым. Лариса сразу вызвалась внести свою скромную лепту в намечавшийся ужин и, протянув две сторублевки отцу Костиковой, спросила:

— Может, что купить надо?

— Момент! — коротко отреагировал отец, буквально на ходу надевая тулуп. — Сейчас все будет в лучшем виде! Тут ларек рядом всю ночь работает.

С этими словами он исчез за дверью квартиры. Тетя Люба же направилась на кухню со словами:

— Сейчас борщ разогрею, оливье настругаю… Тем более картошка у меня вареная уже готова.

Вскоре Костиков-старший вернулся с пакетом продуктов и, протянув Ларисе пятьдесят копеек, сказал:

— Сдача!

Ужин прошел в теплой и дружеской обстановке, чему немало способствовало купленное Костиковым по настоянию Ларисы молдавское вино. Через два часа она уже спала на чистых простынях, специально вытащенных из шкафа в честь высокой гостьи из областного центра.