Они написали убийство (сборник)

Валентина, сурово насупившись и глядя куда-то в пространство, чеканным голосом произнесла:

— Била для верности. Я же не каждый день убиваю — вдруг еще очухалась бы!

Эта женщина, которая в преступных кругах могла бы вызвать уважение своей стойкостью, не только в Ларисе, но и даже в суровых, отнюдь не склонных к сентиментальности оперативниках вызывала ощущение жуткого законченного зла.

— Гражданка Мартынова, — продолжил допрос Карташов, — вы писали угрожающие письма в адрес Василия Державина?

— Что я, дура, что ли, ему писать? — коротко отрубила Валентина. — Поди каждый день видела.

Впрочем, этот вопрос, на взгляд Ларисы, был простой формальностью, так как, даже слушая речь этой женщины, можно было сделать вывод, что это не ее рук дело. Явно не она писала таким витиеватым экспрессивным слогом.

— А кто писал эти письма? — Карташов выложил перед ней три письма.

— Да откуда мне знать? — недоумение Валентины выглядело вполне искренним. — Мало кто там им пишет…

И тут Лариса вклинилась в допрос.

— Вы знакомы с неким Дмитрием Чернышовым?

— Нет, — Валентина посмотрела на нее бессмысленным взглядом.

— Может быть, вы не знаете его имя, но вам знакома его кличка Лектор?

— Нет, — повторила Мартынова.

— Может быть, вам знакома его внешность — он длинноволосый блондин, с пластырем на лице, на клыках у него золотые коронки?

— Никаких длинноволосых не знаю и знать не хочу.

— В спальне Державиных была проделана дырка в потолке с чердака. Вы признаете, что это вы подглядывали за супругами? — спросил Карташов.

— Что я, ненормальная? Что мне за ними подглядывать? Без меня, что ли, не знают, куда что втыкать? — раздраженно произнесла Валентина.

Капитан едва заметно усмехнулся.

— Однако, по нашим сведениям, на чердак можно было проникнуть только из двора, по лестнице-стремянке. Мы думаем, что это делали вы, другому просто некому. Отпираться тут бессмысленно… Или же это делал ваш сообщник, называющий себя Дмитрием Чернышовым.

— Никаких Чернышовых я не знаю! А если я полезу по этой стремянке на чердак, такой грохот будет, потолок еще обвалится, не дай бог! Вы что, думаете, я чокнутая, что ли? Какого-то еще Чернышова на меня вешаете! Думаете, если я созналась в убийстве, мне еще что-нибудь пришить можно? Я ваши эти штучки знаю, наслышана… Ничего я больше говорить вам не буду.

Валентина сделала жест рукой, который подчеркивал ее решимость хранить молчание, и насупилась.

— Значит, вы утверждаете, — подвел итог Карташов, — что убийство совершили сами и признаете себя виновной.

— Да, — после некоторой паузы коротко ответила она и насупилась пуще прежнего.

Карташов закурил и в течение всего времени, пока сигарета не истлела, не проронил ни слова. Он расхаживал по кабинету, вздыхал и о чем-то думал. Затушив окурок в пепельнице, он нажал на кнопку, вызвал дежурного милиционера и приказал увести задержанную…

— Я надеюсь, что теперь все подозрения по моему поводу окончательно развеяны? — высокомерно спросил Котов, который находился в углу кабинета и все это время сидел тихо, как мышь.

— Да, — коротко ответил Карташов.

— Я очень рад, — в свою очередь сказал Котов. — Мы можем быть свободны?

— Ты, я думаю, да, — ответила Лариса. — Потому что все, что ты мог сделать полезного, ты уже сделал. А я задам пару вопросов капитану, если он не будет возражать.

Котов, бросив на жену настороженный взгляд, вышел из кабинета.

— Не сейчас, Лариса Викторовна, вы же видите, сколько у меня теперь бумажной работы в связи с задержанием и признанием гражданки Мартыновой, — заканючил Карташов. — К тому же преступление практически раскрыто, какие могут быть еще вопросы?

— Мне не дает покоя мужчина, скрывающийся под именем Дмитрия Чернышова, этот таинственный хиппи с пластырем на щеке. Дело осложняется тем, что личность эта всплыла на днях в Петербурге, где скончалась от передозировки героина бывшая подружка Василия Державина, некая наркоманка Влада Альтова.

— А вам-то откуда это все известно? — выпучил глаза Карташов.

— Ну, вы же сами просили меня помочь найти убийцу, — съязвила Лариса. — Вот я и стараюсь, как могу.

— И когда же вы все успели?

— Для этого оказалось достаточно полутора дней. Но это к делу не относится. Гораздо важнее, что эта смерть — я имею в виду Владу Альтову — очень подозрительна по многим причинам — начиная с того, что, по всей видимости, именно Альтова скрывалась под псевдонимом Марины Николаевой, и кончая тем, что на чердаке дома Державиных была найдена кнопка от перчаток «Форестье», которые Влада носила.

— То есть вы хотите сказать, что это она писала эти бредовые письма и подсматривала за тем, что происходило в супружеской спальне? — спросил Карташов. — И что эта самая Влада и есть писательница Марина Николаева?

— Не исключено… Или она, или этот самый таинственный хиппи, лже-Чернышов.

— Но… В издательстве «Аквариус», насколько я понимаю, должны были знать Альтову в лицо, да и потом так называемая литтусовка была бы в курсе ее деятельности.

— Я думаю, что Влада воспользовалась гримом, — высказала предположение Лариса.

— Зачем?